Но, представляешь ты, через несколько дней эта женщина окажется на пляже, где проходят учения добровольцев, и снова встретит этих двух фотографов. Он с виду – вылитый цыган и одет кое‑как, а она – ну точно модель, сошедшая со страниц модного журнала на Рамбле, только на шее у нее ремень громоздкой фотокамеры, болтающейся где‑то у бедер.
Теперь женщине станет любопытно: кто эти двое? Откуда они? У них роман, какие бурно цветут в здешнем климате революции, в разгар лета и свободы, или они женаты?
Что‑то между ними есть, судя по тому, как слаженно они работают, переговариваясь на каком‑то резко звучащем языке. Она улыбчивая и шустрая, как кошка, но становится сдержанной, когда показывает девушкам, как взять оружие. Оба увлечены работой, веселые и восторженные, делят на двоих даже сигареты «Голуаз» – знак близости и благодарности.
«Я их уже видела», – скажет та женщина, когда фотографы уйдут и все примутся оживленно их обсуждать, но ее не услышат. Все наперебой расспрашивают товарища журналиста, который сопровождал фотографов на пляж. Они только что из Парижа, но уже чуть было не погибли: их двухмоторник совершил аварийную посадку в Сьерре. Крупная шишка из французской прессы сломал руку, а на них ни царапины, слава небесам. Его зовут Роберт Капа, и он говорит, что Барселона великолепна и напоминает ему родной город, только в Будапешт он не сможет вернуться, пока город в руках адмирала Хорти и его банды реакционеров. А Герда Таро, его спутница, должно быть, alemana[3], одна из тех эмансипированных девушек, которых даже Гитлер не смог подчинить.
«А когда выйдут фотографии?» – не отпускают ополченки журналиста.
Он обещает узнать, но не у фотографов: те скоро отправятся в места боевых действий – сначала на Арагонский фронт, а затем на юг, в Андалусию.
Через год после того, как были сделаны эти фотографии, в Барселоне появились первые жертвы: восемнадцать человек погибли под обломками зданий, разнесенных артиллерийским огнем крейсера «Эудженио ди Савойя». Ополчение распущено, и та женщина вернулась на фабрику. Быть может, она шьет униформу для Народной армии, в которой даже анархисты обязаны подчиняться беспрекословно, а женщинам больше нет места. Но и на фабриках продолжают слушать радио, обсуждать новости и стараются не падать духом.