– Остановитесь! – закричал Олежек. – Это же мой подарок ко дню рождения!
– Никаких тебе подарков, – проговорил старик, каждое слово сопровождая очередным ударом, – никакого тебе дня рождения!
Скоро от саней остались валяться только щепки на земле. Но и этого господину Пинкину было мало: он стал со злостью топтать их сапогами, желая превратить в труху. Затем, поправив свою шапку и ещё раз отряхнув пальто, он, не взглянув даже мельком на ребят, невозмутимо посвистывая, направился дальше вверх по дороге.
Мальчики какое-то время не могли произнести ни слова. По щекам Олежека текли в три ручья слёзы. Глаза Митяя тоже были на мокром месте. А Ян, подняв одну из щепок, запустил ею вслед господину Пинкину. Но тот ушёл достаточно далеко и не заметил этого.
– Что же я скажу своему папане? – проревел Олежек.
– Ненавижу господина Пинкина, – сказал Ян, вложив в эти слова весь свой гнев. – Вот бы он разорился! Не посмел бы он тогда важничать и ломать чужие вещи! Если бы мой отец был жив, он бы показал ему!
Павел, отец Яна, до своей кончины был уважаемым человеком и лучшим мастером в деревне. Его отличительной чертой была невероятная способность в любой ситуации любому человеку говорить правду. Он делал это без прикрас, прямо в лицо, открыто и беззлобно. Павел не преследовал цель кого-либо оскорбить, обидеть, задеть или разоблачить, и именно его дружелюбие обезоруживало самых враждебно настроенных людей, любого положения, возраста или достатка. Даже господин Пинкин побаивался Павла. Похоже, против правды этого честного и доброго человека ему просто нечего было возразить. Ян обожал отца и гордился им. Но одного поступка отца он не мог понять – его женитьбы на Марфе. Марфа была красивой женщиной и отменной хозяйкой, но она казалась Яну чужачкой, ворвавшейся в их с отцом мир и оставшейся в нём навсегда.
– Что будем делать? – спросил Митяй, обращаясь к Олежеку. – Хочешь, пойдём к тебе домой и вместе признаемся твоему папане? Может, он не будет сильно ругаться.
– Мой папаня работает на господина Пинкина. Если он узнает, что мы опрокинули его в снег, он жутко разозлится.
Митяй вздохнул и подумал, как ему повезло, что у его отца собственная баня и он сам себе хозяин.
– Однажды, когда мы вырастем, – ободряюще сказал он, – господин Пинкин уже не будет главным. Главными станем мы, и нас все будут слушаться.