Уже вечерело, когда я наконец похоронил пса. Слёзы душили меня, чувство одиночества как никогда овладело мной. Я никому не нужен, один, все ушли от меня, даже пёс.
– Прощай, любимый мой.
Я погладил свежий холмик – место упокоения Виконта, вытер слёзы, взял лопату и пошёл к своему дому.
«Не хочу больше жить, всё для меня потеряло смысл, – так я думал, придя домой. – Напьюсь и умру».
Я нашёл в своём кухонном шкафу бутылку коньяка и начал пить. С каждым глотком мне казалось, что все мои беды уходят куда-то далеко, что не всё ещё потеряно. Довольно скоро охмелев, шатаясь, я вышел из-за стола и пошёл по огороду, топча свои грядки. Увидев дверь, которую днём откопал, подошёл к ней и стал открывать. Дверь поддалась! Я увидел большую шахту. Это была не просто шахта. В самом низу был виден свет. Наклонившись, я стал внимательно вглядываться, но, поскольку был пьян, меня мотнуло, и я с громким криком полетел головой вперёд в это подземелье, в самую бездну…
Очнувшись, я увидел нечто, что потрясло меня…
Передо мной, примерно на расстоянии пяти метров, стоял текодонтозавр1. Животное ощипывало дерево. Я не мог понять, как мне удалось попасть в триасовый период. Я поднял голову. Вверху было чистое небо.
– Что за чертовщина?
Я встал на ноги и медленно двинулся вперёд, постоянно оглядываясь. Моему взору представлялись различные доисторические существа и растения, которые я видел только на иллюстрациях в книгах, но теперь они были перед моими глазами. Я остановился у большого водоёма и дальше не мог идти. Меня так мучила жажда, что было абсолютно всё равно: чистая эта вода или нет. Наклонившись к воде, я увидел множество рыб. Некоторые из них были с шипами, другие чем-то походили на современных угрей. Я припал к водоёму и сделал большой глоток. На счастье, вода оказалась пресной. Я утолил свою жажду, и мне захотелось нырнуть. Под водой с открытыми глазами я начал изучать живность. Рыбы, проплывающие рядом, имели панцирь. Но такие существа жили примерно четыреста миллионов лет назад!
Вынырнув, я откашлялся, вылез на берег и снял с себя мокрую одежду, отжал, затем, разложив её на солнце, лёг под деревом спать, надеясь, что, проснувшись, окажусь у себя дома.
Я пробудился вечером, когда солнце клонилось к закату. Древний мир снова был перед моими глазами. Он пугал, восхищал, очаровывал. Я потрогал свои штаны и рубашку. Они были ещё влажными. Одевшись, я пошёл дальше, говоря себе: