Лика, а если точнее – Тоська Зуева переехала в безрадостный этот московский район из провинциального городка. Там, в пропахшем помоями бараке осталась ее измочаленная жизнью мать и вечно голодные, покрытые коростами ссадин младшие братья, о которых Тоська, освоившая чистую профессию парикмахера постаралась поскорее забыть. Убогая квартиренка по соседству с Усольцевами, новое, почти заграничное имя и целый куль польской косметики, которой она щедро раскрашивала крепкое и крупное свое лицо, служили основой Ликиного счастья. И в самом деле, чего еще может пожелать интересная молодая женщина? В Москве она обреталась уже больше десяти лет, успела побывать замужем (правда совсем недолго), обзавестись пропиской, а также дочерью Кристиной (модное шикарное имя) и никакими провинциальными комплексами не страдала. Потому познакомившись с Усольцевыми, сразу взялась опекать и наставлять Лизу – «жутко одетую красотку», которая была младше ее самой чуть ли не на десять лет. «Старый перечник» Дмитрий Платонович Лику не одобрял, зато, когда он «врезал дуба», она стала сиживать на Усольцевской кухне изо дня в день.
Лика была обыкновенной хамкой, но Лизе, как ни странно она нравилась. Лиза и сама не могла понять почему. Наверно все дело было в том, что Лика, не требуя от жизни чрезмерного, умела обрадоваться пустяку, на неприятности смотрела сквозь пальцы и могла искренне веселиться по любому пустяшному поводу. Улыбка вообще редко сходила с ее лица, наверно поэтому беспардонные соседкины визиты Лизу не раздражали, а напротив отвлекали от тяжелых мыслей о навсегда ушедшем отце и собственном одиночестве.
– Тебе, подруга, замуж пора. А то, гляди, упустишь свое за книжками-то за этими, – неустанно повторяла Лика. – Я вот тоже замуж собираюсь. Уеду куда-нибудь в центр, кто тебя тогда будет жизни учить?
– В самом деле, Ликуша? Что же ты не рассказываешь. Кто он? Когда вы познакомились?
– Ну мы еще, предположим не познакомились, но дело на мази. Мне тут наша маникюрша Ирочка, ну ты ее знаешь, подкинула такую идею, просто блеск. Значит так – встаешь на обочине, ну не у нас, конечно, а лучше где-нибудь на Тверской и голосуешь. Если останавливается помойная тачка говорить нужно: «Мне в Шереметьево за три рубля». Это чтоб лох, который за рулем сразу, без базара уехал, а если ты видишь тачка – супер, мужик тоже что надо, то просишь подкинуть до Пушки.