И всё-таки долгий одинокий день не пугает Ирину, она привыкла к одиночеству ещё в первой юности, когда с большим трудом избавилась от гордого несчастного честолюбца артиста-мужа. Тогда её спасал старенький рояль «Шрёдер», подарок старушек-бесстужевок, что подружились с ней в музее А. С. Пушкина, где Ирина работала лаборантом, а делала работу двух научных сотрудников за 62 рубля 50 копеек. Как она жила на эту зарплату с маленьких сыном, она уже и не помнит, но жила и сохранила молодую резвость из-за правильного питания: фрукты, орехи, соки…
«Вот бы успеть кофейку попить спокойно, без капризов ребёнка», – подумала Ирина и быстро наполнила маленькую джазву мелкомолотым кофе «Арабика», который всегда покупала только в Елисеевском магазине на улице Горького. Она успела, даже открыла томик стихов Рильке, что недавно привёз муж из командировки, и смаковала кофе глоток за глотком, и слова, что переносили её в далекое время, давали ощущение другой жизни. Пять минут тишины показались блаженной вечностью, и, как будто выдержав хорошую паузу в спектакле, сын позвал спокойно и весело: «Мама! Я не сплю!»
«Господи, не утро, а праздник», – подумала Ирина и принялась нежно тормошить сына. Вот ведь и не только заботы, но и радость – видеть такое прелестное маленькое существо, что-то вроде первобытной радости бытия – ведь и в пещере, наверно, самка умилялась своему детёнышу.
Ирина держала сына на коленях и кормила с ложки. Он требовал сказку, а слова никак не складывались, приходилось задумываться и подолгу твердить про лягушку, которая куда-то скачет.
«Такое счастливое тихое утро», – снова подумала Ирина, но почему-то сжалось сердце и подступили слёзы. Мозг требовал работы, душа требовала впечатлений, тело устало от бесконечной монотонной домашней работы без начала и конца. Конечно, у этих дел был результат – её семья, два сына, но жизнь как будто обрубила её со всех сторон, и она чувствовала себя искорёженной калекой без рук и ног, что без конца пытается преодолеть какую-то свою маленькую вершинку, но откатывается назад как Сизиф со своим камнем. Наконец сын, довольный завтраком, сполз с колен и, почувствовав освобождение от материнских рук, убежал в свою комнату к игрушкам. Как ни старалась Ирина продлить состояние лёгкой бодрости, навалилась тоска. Заглянула в холодильник – вот и занятие, надо идти в магазин. Долго одевала сына, сама оделась за минуту. Старые джинсы, пальто, огромная матерчатая торба через плечо. «Выхожу на улицу, будто старьёвщик», – подумала Ирина и поняла, что уже давно не заботится о том, как выглядит, и уж тем более – не испытывает ни малейшего желания кому-нибудь понравиться.