– Так я и говорю, контузия. Вас как зовут, помните? Документов-то при вас не было. Одеты нарядно, даже чулочки тоненькие. Духами от вас пахнет, тетя Лиза сказала. Только пальто на вас не было, и платка на голову, и валенок. А ведь снег выпал и ночью подморозило. – с недоумением смотрит на меня девочка.
– Ты Аня, да? Которая с носилками? – тупо глядя на коптилку, спрашиваю я.
– Ну вот, я же говорила, вспомните. При контузии так бывает. Вас тошнит, наверное. Вы посидите, если лежать не можете, я кипяточку налью, согреетесь. А тетя Лиза придет, домой вам дойти поможет. – объясняет мне со взрослой рассудительностью Аня.
– Это что, бомбоубежище? – я осматриваюсь и то, что я вижу, мне очень не нравится. – Я в кино такое видела, в фильме «Балтийское небо».
– В кино? – Анечка непонимающе смотрит на меня, потом зябко обхватывает себя руками. – Ах, ты батюшки! Сильно вас стукнуло. Когда на носилки затаскивали, вы тоже что-то про кино говорили. А может, вы артистка, только не помните? Про кино, да про немцев все бормотали. Ну, точно, артистка! Как я не догадалась! – она хлопает себя по острой коленке.
– Ну, да! Артистка погорелого театра! Только роль мне нынче не по плечу будет, не справлюсь. – я без сил откидываюсь на шатающемся стуле.
– Сейчас время такое, потерпеть надо. Каждый день бомбят и обстреливают. Как в сентябре началось, так и не кончается. И пожары везде. Самый большой пожар я на всю жизнь запомню: огонь прямо до неба был, когда склады Бадаевские горели. Люди плакали, а погасить не могли, без воды, без пожарных машин. И, еще я видела, как вспыхнули «американские горы» у народного дома на Петроградской стороне. Но жальче всего мне раненую слониху Бетси в зоосаде. Она, когда умирала, всё время трубила от боли. Мне тетя Лиза рассказала, я очень плакала с горя. А ваш театр, если погорел, так что ж? Сами живые и радуйтесь. – строго говорит Аня, ставя на стол кружку с кипятком.
Пошутила, что называется, про артистку. Ребенок мне про войну объясняет! Беда. Теперь нужно думать, как мне тут выживать. И нужно точно вспомнить, с чего все началось, тогда я пойму, как вернуться назад.
– Анечка! Давай, я сама попробую сходить домой и посмотреть, как там. Вдруг, моя квартира уцелела? Если все плохо, я вернусь сюда. Мне бы понять, где это ваше бомбоубежище. Ведь далеко меня донесли не могли, раз я тяжеленькая, правда? – с улыбкой предполагаю я.