Большое зеркало в полный рост не впечатлило и показалось Рите не совсем уместным. Конечно, если у тебя зашибительная фигура, тогда ничего, но если предательские круги вокруг живота растут с катастрофической скоростью, то от созерцания своего нагого тела в полный рост самооценка ну никак не повысится, скорее наоборот. Хотя, возможно, это послужит стимулом прекратить наконец жрать и взяться за себя не с нового года и даже не с понедельника, а прямо с сегодняшнего дня.
Рита закатила глаза и уже повернулась, чтобы направиться к выходу, но остановилась, подошла к шкафчикам и придирчиво осмотрела их содержимое: шампуни, кондиционеры, крем для тела и другие необходимые средства ухода приличных фирм имелись в необходимом количестве. Попробовала на ощупь полотенца, понравилось, что их было несколько. Оставшись вполне довольной всем увиденным, Рита бросила взгляд в зеркало. Несколько секунд смотрела на свое отражение, потом повернулась одним, затем другим боком, втянула живот и, тяжело вздохнув, вышла, тихо прикрыв за собой дверь, словно боясь кого-то разбудить.
– Доктор Рихтер, доктор Рихтер, откройте, скорей! —послышался голос за дверью.
Мужчина средних лет в стеганом халате открыл дверь. Достав из кармана пенсне, он водрузил его на широкий мясистый нос. Мужчина был небольшого роста, в меру упитан, с черными как смоль волосами, которых слегка коснулась седина. У доктора были большие карие глаза, и казалось, что он видит собеседника насквозь, отчего многие в городе его побаивались. Людям казалось, что он смотрит им прямо в душу и при общении они старались отвести взгляд. Да еще это пенсне на переносице и глубокие складки меж бровей! Про доктора с момента его появления в городе вместе с женой и дочерью вначале ходили разные слухи. Но Рихтер был единственным врачом в городе. Он быстро познакомился (и даже сдружился) с местной аристократией. А поскольку врачом он был совсем даже неплохим, досужие разговоры скоро сошли на нет, а их содержание со временем и вовсе забылось.
Мальчик лет десяти испуганными глазами взирал на врача, как будто ожидал увидеть кого-то другого. Его била мелкая дрожь, то ли от холода, то ли от страха, поскольку на дворе была глубокая осень, шел дождь, и мальчишка был мокрый насквозь.
– Что случилось, Роберт? – удивленно спросил врач. – И что ты делаешь на улице в такой час? Надо сказать твоей матери, чтобы задала тебе хорошую взбучку. О, да ты совсем мокрый, заходи!