Тем временем коршун приближался к своему гнезду с птенцами, которое было на склоне высокой горы, а Сильвер все больше отдалялся от своей дамы сердца. Он уже распрощался со всеми своими мечтами, увидев разинутый клюв птенца. Коршун, разжав когти отправил в пике улитку, обретшую и одновременно потерявшую смысл жизни. Птенец, захлопнув клюв, думал заглотить вкусный обед и оторопел от того, что твердая раковина улитки под давлением выскользнула из его клюва и взмыла в воздух и уже через секунду начала стремительно падать вниз, цепляясь за ветки кустов, местами скатываясь по склону, отскакивая от камней и снова скатываясь.
Это длилось целую вечность, казалось Сильверу. Голова кружилась беспощадно, и никак не прекращалось это невыносимое ощущение тошноты. Сквозь пульсацию в голове пробивалась единственная мысль, которая вселяла в него надежду: он жив и сможет сказать о своей любви Радуге (так он решил, что зовут прекрасную даму его сердца). «О, Радуга, я иду к тебе».
Придя в себя, он начал с рвением ползти, чтобы побыстрее увидеть свою возлюбленную. Но тут же замер и задумался: «А куда ползти? В какой она стороне?!». Его осенило! Ведь когда он был высоко в небе, он мог видеть все!