где—то в глубинах своего сознания,
на задних сидениях,
я стараюсь не думать о том насколько это иронично,
о том насколько это жалко выглядит со стороны,
стараюсь улыбаться и не думать о лишнем,
я пишу об этом песни,
об этом же я читаю книжки,
деревья сменяют друг друга,
всё нереальное,
в моменты,
когда около нас проезжают грузовики и трубы извергают свой дым,
на восходе полной луны,
в полу столько дыр,
что и не счесть,
а ты говоришь, говоришь,
бормочешь во сне,
если ты и правда спишь,
то я дотронусь тебя тихонько,
ты об этом никогда не узнаешь и лет через десять мы оба это забудем,
а я сказал столько слов,
так много и так быстро,
уверенно,
будто хотел произнести это всю свою жизнь,
но не смог сосредоточиться ни на чём,
кроме них,
6:46 и мы спим,
едем,
пьём глинтвейн,
читаем вслух чужие стихи,
мы больше не целуемся,
только если мы где—то внутри,
учитывая все обстоятельства,
мы входим через выход,
и получается снаружи это и есть наше «внутри»,
ты бормочешь во сне три одинаковых и крепких слова:
«взгляни, посмотри и найди».
Надо сказать, что спор о том, является ли кинооператор равноправным автором фильма или же простым фотографом, механически и беспрекословно снимающим на пленку указания сценариста и режиссера, кажется не просто