ПРОФЕССОР. Хорошо, доча.
Входит СЫН.
СЫН. А знаете, что я подумал? Тому, кого сократят, легче, чем тому, кто остается.
ПРОФЕССОР. Даже не думай так!
СЫН. Я бы рад не думать. Вот не получается. Когда я учился в школе, у нас в классе был один мальчик, у которого в семье сократили одного человека. Может, он и не один такой был. Вы же знаете, что это обсуждать категорически запрещается. Но этот мальчик единственный, кто мне рассказывал, как это бывает. У них совсем немного до нормы не хватило. И привилегий никаких уже не осталось. Они решили, что сократят его старшую сестру. Мальчик говорил, что очень боялся: а вдруг сократят его. И когда решили, что это будет сестра, он почувствовал большое облегчение. Но когда сестра уходила с контролером,[51] он испытал такое горе… Он даже не знал, что такое бывает. И мама его, и папа тоже были убиты горем. Только сестра улыбалась. Мальчик сказал, что тогда очень удивился ее улыбке, но потом понял. Они ее теряли, а она их спасала. А потом еще за страх, когда решали, и за облегчение, когда не его выбрали, ему стало стыдно. И больно. И боль эта была намного сильней любой физической боли.
Звонит входной звонок.
СЫН бежит открывать дверь. Входит КОНТРОЛЕР.
КОНТРОЛЕР. Здравствуйте, здравствуйте, здравствуйте! Можете не скрывать свое удивление. Буквально на днях в Службе контроля отменена форма. Это шаг навстречу пожеланиям граждан. И это приближает правительство – а Служба контроля – это лицо правительства – к народу. Так что можете привыкать к новой форме Службы контроля. В смысле – ее отсутствию.
ДОЧЬ. Форма новая, а содержание меняется?
КОНТРОЛЕР внимательно смотрит на ДОЧЬ.
МАТЬ. Доча-а, а давай будем следить за тем, что мы говорим. А то гость посчитает, что мы…
КОНТРОЛЕР. Все нормально. Свободное высказывание собственного мнения очень приветствуется при процедуре определения индекса счастья. Процедура контроля – не только определение, насколько счастлив каждый член общества, но и обратная связь граждан и государства.
СЫН. Но вы заносите все высказывания в протокол?
КОНТРОЛЕР. Конечно, молодой человек, конечно. Именно моя полная и абсолютная открытость перед Высшей комиссией по определению индекса счастья обеспечивает беспристрастность и объективность результата. Вы только представьте себе ситуацию, когда простой контролер, как я, вдруг будет решать, что доводить до Высшей комиссии, а что скрывать. Это же до какого субъективизма можно дойти? Это не вопрос, молодой человек, поэтому ответа не требуется.