Буквально через пару дней после падения шкафа, снится мне опять сон. Дед все в той же неизменной позе на своей любимой банкетке сидит и говорит:
– Завтра в поликлинику пойдёшь, через ДВАГС (Дальневосточная Академия Государственной Службы – прим. автора) не ходи, иди по бульвару на улицу Льва Толстого, заодно и прогуляешься. Не ходи, я сказал! Слушай, что говорю!
Я с чувством поблагодарила его, что от шкафа сломанного уберёг, а он только рукой помахивает и, скривив лицо, бурчит:
– Слушать надо, что я говорю!
На следующий день в поликлинику мы не пошли. Шел сильный дождь, а идти по бульвару довольно долго, короче через ДВАГС, но я уже боялась ослушаться.
Вечером, включив местный канал, по которому шла ежедневная передача «Панорама», я услышала сногсшибательную новость:
«Сегодня, в 8.30 утра, Хабаровск лишился одного из памятников архитектуры. Произошёл частичный обвал одного из балконов здания ДВАГС. Пострадавших нет, остатки балкона будут убраны к завтрашнему дню, остальные балконы проверяются аварийной службой».
Я в шоковом состоянии вновь мысленно благодарила деда. Ведь примерно в это время мы с сыном могли проходить под этим злополучным балконом!
Как-то, проснувшись утром, вдоволь полюбовавшись спящим сыночком, побрела я варить кофе. Очень люблю эти утренние полчаса перед вселенским кипишем, который неизменно наводит мой трёхлетний сын сразу после пробуждения.
Думаю, многим мамам известно это маленькое и кратковременное блаженство и то, как приходится на цыпочках, сжимая губы от напряжения, выбираться из комнаты, притворяя тихонько дверь, молясь безмолвно, чтобы она, – О, не дай Бог! – не скрипнула. И ту досаду, которую вызывают чьи-то лишние движения или звуки, которые могут помешать этому ежедневному ритуалу. Может именно поэтому я не успела толком испугаться сразу, а лишь махнула рукой, призывая к тишине.
Теперь о главном. В тот самый момент, когда я прикрывала дверь спальни (расположена перпендикулярно входной двери, справа, на расстоянии примерно четырёх с половиной метров), согнувшись от напряжения, моё внимание привлёк чей-то неразборчивый шёпот, идущий от входной двери. Когда, в раздражении, я повернула голову, то увидела мужчину в современном черном костюме с удлинённым пиджаком и лаковых туфлях. Да-да! Именно лаковых! Они блестели просто, как зеркальные! На шее сиял ослепительно белый воротничок. В руках он сжимал шляпу.