Жук ладонями провел по ларцу: металл его теплее жара рук. Пальцы легли на резную крышку, поочередно покрутили ручки кодового замка. Каждое положение серебряного цилиндрика напротив метки фиксировалось легким щелчком, осязаемым лишь пальцами.
– Все четко работает, – прошептал Жук.
– В некоторых древностях встроен механизм саморазрушения при неправильном наборе кода. – Жора осмелился накрыть пухлой ладонью крышку ларца. – Предлагаю перепроверить, тот ли шифр.
– Как ты проверишь? Здесь только догадки на интуиции.
– Что такое интуиция? – недоумевал Жора.
– Интуиция – это когда понимаешь без слов. Это что-то вроде телекинеза.
– С чего ты решил, что ларец, фотография и часы на ней связаны между собой?
– На коленях прадеда ларец, сомнений нет. Теперь смотри, правой рукой он придерживает ларец, а левой поправляет волосы у виска полусогнутыми пальцами с одним указательным оттопыренным. Палец направлен на часы. Вот и разгадка. Кто будет поправлять волосы во время съёмки, особенно в те времена, когда фотографирование – это совсем не рядовое событие.
Бабушка молчала, пряча всезнающую улыбку.
– Итак, представление начинается. Слабонервных прошу не смотреть.
– Ты посерьезней, Жук.
– ОК!
В полной тишине раздались три щелчка. Рука сползла на торец ларца, захватила край крышки. Из приоткрытой щели вырвался запах древности: невидимое облачко сублимации твердых веществ, чей возраст намного превышает цикл человеческой жизни.
Лица подростков дрогнули. Все они ощутили дух бронзового жука-скарабея. Брякнула посуда в буфете. Жук смелее потянул крышку ларца вверх. Она за собой потянула спицы по бокам, похожие на фиксаторы. Джинн не вырвался, он спокойно дремал в серебряном хранилище. И первое, что явилось взору, – это сверток прямоугольной формы. Руки подростка медленно вынули прямоугольную вкладку в холщовой обертке и раскрыли её.
Глазам предстала книга с твердой и толстой обложкой, со страницами из плотной бумаги, вшитыми в переплет шелковыми нитями. Страницы исписаны красивым витиеватым почерком. Сходу не разберешь: написано на старославянском наречии.
Отложив рукописную книгу в сторону, Жук убрал из ларца прослойку ткани. Все пространство в серебряной окантовке предстало как запечатанные воском пчелиные соты. Только в ячейках – мешочки из той же холщовой ткани, туго набитые и крепко завязанные. Содержимое слаще меда.