Какое-то несвойственное ведьме милосердие.
– Что с тобой будут делать? – сухо поинтересовался я.
– Подчинят, чтобы вернуть силу, ведь я одна из самых сильных колдуний. Убивать меня глупо, – тихо прошептала она.
– А Трэа? Как она могла позволить Меруле поступить так с тобой? – вновь спросил я.
– А для Трэи я на задании. Мерула прекрасно понимает, что если Трэа узнает правду, то откажется колдовать. Мерула зачаровала меня специальным заклинанием – все видят меня такой, какая я есть, но Трэа видит лишь пожилого мужчину.
– Но если ты такая сильная ведьма, – нахмурился я, – почему не бежишь отсюда?
– Не могу. – Ивори грустно улыбнулась и взяла мою руку.
Я недоуменно посмотрел на нее, но тут же почувствовал ладонью металл. На ее шее был металлический ошейник, огромный и, наверное, очень тяжелый.
– Что это? – удивился я. Холодный металл неприятно коснулся пальцев, и я тут же убрал руку.
– Рейндар. Он сдерживает мою магию.
– И где же ключ?
– У Мерулы, конечно.
Я хмыкнул и поджал губы. Что сказать? Не повезло этой девушке, если все рассказанное действительно правда. Когда я там рассуждал, что воробей может сам выбирать сторону? Пожалуй, успешным этот выбор бывает далеко не у многих, а особенно у приближенных к Меруле.
– Кстати, – вновь услышал тихий голос девушки, которая, похоже, решила сменить тему, – тебя будет обучать Трэа.
– Знаю.
Я помолчал, обдумывая все. Посмотрел на ведьму уверенным взглядом.
– Как отсюда выбраться?
Она усмехнулась.
– Никак. Мы на большой глубине, выход – только через дверь. – Она кивнула куда-то в темноту.
– А ты говоришь, что никак. – Уголок моих губ скользнул вверх, изображая уставшую усмешку. – Дверь есть – а значит можно ее вскрыть. Выломать, в конце концов.
– О нет, – грустно улыбнулась колдунья, смотря куда-то перед собой. – Она защищена магией.
– Оглушить Трэю, когда она зайдет?
– Ты зря ее недооцениваешь. Она очень сильная и жестокая по отношению к пленникам, ты это скоро сам почувствуешь. Подобраться к ней близко непросто, тем более тебе.
Каждый ответ все больше убивал надежду. Я не выдержал, рыкнув:
– Я должен отсюда выбраться!
– Мы оба обречены, – словно кинжалом резанул голос девушки.
– Черт! – выругался я, откидываясь на спину и ощущая холод на своей коже.
Это и есть отчаяние? Так медленно заполняющее душу, постепенно отгоняющее все маленькие лучи надежды подальше в темный угол? Такое ощущение, словно эта темница, ее темнота просто высасывает из тебя все, что есть внутри, не оставляя и толики света…