Тварь замерла, повернув голову, направив свой жуткий светец в сторону ярлова чертога. Пару мгновений безмолвия – и нечисть издала ни на что не похожий не то визг, не то крик, так ударивший по слуху, что некоторые из воинов пали на пол, схватившись за уши. Визг стих, и очухавшийся одним из первых Орм с нарастающим ужасом узрел, как со всех концов городища, призванные этим потусторонним кличем, неслись к ярлову дому твари, лишь отдалённо напоминающие людей.
Словно высушенные, в полуистлевших бронях и ошметках одежды. Серая, покрытая пятнами кожа едва обтягивала кости. Неестественно вытянутые челюсти, полные почти звериных клыков, пустые, горящие тем же, что и в светильнике, зелёным пламенем глазницы. Руки с непомерно длинными когтистыми пальцами сжимали обломки мечей да древние топоры, кое у кого были даже рассохшиеся остовы щитов. «Драугры», – всплыло название, ужасом веющее из древних времен. Лишённые посмертия проклятые люди, застрявшие меж двух миров, уже не живые, но и не мёртвые, обречённые на жалкое существование, подпитываемое ненавистью ко всему живому. Они мчались, словно крысы от пала, первые ряды, аки о волнорез, ударились о колья рва и рогатины, безвольно повисая на заточенном дереве, но сослужив службу остальным драуграм, использовавшим их давно истлевшие тела как мосты или же настилы. Всего пару мгновений – и лавина тварей преодолела все сооружённые за полдня преграды. Словно и не заметив жертву своих товарок, нежить из древних саг неумолимо рвалась к дому.
Первое из умертвий рвануло в дверь, где его и встретил ярл. Тварь рубанула мечом наискось слева направо, на что вождь чуть отскочил назад, уходя от удара, и тут же, подавшись вперёд, всадил один из топоров той в лоб. Выдернув оружие и брызнув тёмной кровью, Орм отправив пинком высушенное тело обратно в двери, сразу переключился на следующего противника, сноровисто перескочившего падшего товарища. У вождя даже не было времени убедиться, что первый драугр уже не поднимется – кто знает, на что способна эта нелюдь. Топором в левой руке он отвёл в сторону ржавое острие копья, нацеленное ему в живот, и с оттягом горизонтально взмахнул правой, перерубив кончиком топора шею и позвоночник, от чего щёлкающая клыками морда врага завалилась куда-то за спину, повиснув на оставшихся лоскутах плоти.