Почему-то однажды – видать, были причины, – я вылез с сумками на каком-то углу, норвежская чета укатила к себе в Норвегию, а Алекс, тоже по какой-то уважительной причине, подъехал минут через двадцать пять. За это время я выслушал немало предложений подбросить, и не задорого, от энтузиастов-частников. Даже не подозревал, что их такое количество.
Бывало и так, особенно когда ношу можно было перенести за одну ходку наличными руками, машина гостей не слишком бросалась в глаза, а дом, где мы остановились, к тому располагал, мы просто подъезжали к подъезду и все вместе, не мудрствуя, заносили сумки в квартиру. Как-то мы нашли – то ли в Лигове, то ли в Сосновой Поляне – совершенно случайный, но крайне удачно устроенный дом. Подъезды у него были на обе стороны (большая редкость!), а подъездные аллеи выглядели зелеными туннелями, из окон почти ничего не просматривалось. Грех было не использовать такой дом для перегрузки. Мы с иностранцами вносили сумки со стороны фасада, как бы направляясь в дом, а мои друзья выносили их через дворовой подъезд и укладывали в нашу машину.
Впрочем, вторая разгрузка в этом доме стала последней. Мы с англичанином по имени Джон на миг замешкались где-то между лифтом и почтовыми ящиками, когда вдруг из-за угла, видимо, из какой-то квартиры первого этажа, бесшумно вышел серо-желтый дог размером с пианино и стал миролюбиво протискиваться между нами, направляясь на улицу. Любознательный и невысокий Джон рассматривал в этот миг плакатик с изображением «кандидата единого блока коммунистов и беспартийных» (кажется, это называлось так). Пса он увидел, лишь когда тот коснулся своей башкой его бороды, а увидев, выпустил ношу сразу из обеих рук. Почти пудовая сумка припечатала собачью лапу. Но ничего страшного не произошло. Дог вздрогнул, выдрал лапу, смерил Джона презрительным взглядом и проследовал своей дорогой. С криком «Джонни, Джонни!» за ним промчалась его тщедушная хозяйка. В дверях подъезда она обернулась и сказала моему английскому другу: «Зря вы так испугались, мужчина. Наш Джоник сроду мухи не обидит».
«Почему-то ваши собаки часто имеют имена наших людей» (перевод подстрочный), – задумчиво констатировал англичанин, прощаясь со мной. Я не нашелся, что сказать в ответ на его печальное наблюдение.