Я еду в вагоне рядом с ними, слышу, как они негромко разговаривают. Не орут в голос, как большинство иностранцев. Это счастье, что их двое и что не едут молча. Я знаю, что перед поездкой им давались специальные наставления, как одеваться в СССР, как меньше бросаться в глаза. Проехав с ними два перегона, вижу по ряду почти неуловимых признаков: не подсадные. Надо вступать в контакт.
Что бы придумать? Вагон не полон, но все равно вокруг люди и каждый, кто хоть как-то обратил на меня внимание, не мог не заметить, что я посторонний человек для этой вот иностранной пары с ярким пакетом. Как мне теперь заговорить с ними максимально естественно? Ехать с ними слишком долго большого резона нет. К тому же, когда они выйдут, нагонять их на эскалаторе или на улице еще глупее. Я достаю из кармана свой пакет, укладываю в него книгу. Тупые иностранцы совершенно этого не замечают.
Как же мне привлечь их внимание? Они видимо муж и жена, уже в возрасте, едут стоя. Рассматривать в вагоне нечего, в те дни он еще не был обклеен рекламой. Они смотрят несколько испуганно на план метро. Рукой с пакетом я начинаю тыкать во что-то на плане и спрашиваю у них по-русски: «Будьте добры, станция „Ленинские горы“ закрыта?» Они в ужасе смотрят на меня, никак не замечая пакета, который был у них перед глазами, и сообщают мне на своем датском или норвежском языке, а может быть, на диалекте Фризских островов, что они, к громадному сожалению, не понимают по-русски.
Тогда я начинаю с самым веселым выражением лица говорить им какую-то ахинею по-английски, вставляя в нее условленное имя. Они не узнают, не опознают, не различают имени! Они бы узнали его на платформе, если бы все происходило по правилам, тогда у них была установка на это имя. Сейчас установки нет, да и шум метро мешает. Они бы от меня спаслись бегством, если бы могли, но не могут. Не могу отступить и я. Наконец махание пакетом и в седьмой раз повторенное имя «Саманта» вызывают радостное озарение ужены, она толкает мужа локтем в бок. Ура! Редкие, к счастью, пассажиры – суббота, утро – смотрят на меня с неодобрением. Пристает к иностранцам, фарцовщик бесстыжий. Но мне уже не до пассажиров.
Если верить книгам и фильмам, профессиональные нелегалы никогда так себя не ведут, но ведь книгам и фильмам верить не обязательно. Имея за плечами восемь лет именно нелегальной деятельности, я все больше подозреваю, что и профессиональные нелегалы ведут себя примерно так же. Более того, я в этом уверен. Что касается недогадливой пары, они оказались как раз очень милыми людьми. Я провел с ними довольно много времени, так уж получилось. Они всячески приглашали меня непременно приехать к ним в гости в город Гент, что в Бельгии. В восемьдесят четвертом году это звучало очень смешно.