Она посторонилась, открывая путь к дому, и Оливия, торопясь убраться подальше от неё, пошла вперёд, ощущая тяжёлый неодобрительный взгляд, сверлящий её спину.
Виктория была довольна собой. До праздника ещё целых два дня, а почти все дела улажены. Ушлая девица сразу поняла свою выгоду и дала согласие, не раздумывая, даже уговаривать не пришлось. Все они одинаковы – только и ждут, когда им выпадет шанс поживиться. Ладно, эта хотя бы не строит Джорджу глазки, и на том спасибо. С такими мыслями Виктория отправилась на поиски мужа, чтобы сообщить ему приятное известие и проверить, перенесли ли рабочие помост подальше от часовни. В глубине души она была невероятно суеверна.
Глава седьмая, в которой Оливия узнаёт о семье Понглтон больше, чем когда-либо хотела, и вступает в тайный сговор с леди Элспет
Оливия поспешно преодолела высокие ступени и вошла под своды Мэдлингтона. Массивная дверь затворилась за ней совершенно бесшумно. Она постояла, наслаждаясь прохладой, которую хранили мраморные плиты с потускневшим рисунком. Когда-то они изображали сцены королевской охоты, но за прошедшие с того времени столетия по мрамору сотни тысяч раз пробежали слуги, на чьих плечах лежали заботы о порядке в доме или чинно прошествовали величавые лорды и леди Понглтон и их многочисленные отпрыски, и теперь невозможно было разглядеть ни гончих псов, рвущихся вслед за лисицей или оленем, ни кавалькаду королевской свиты в красных куртках, трубящих в охотничьи рожки.
О былом великолепии напоминала лишь скульптура, изображающая Геракла в тот момент, когда он поражал копьём эриманфского вепря. Дикое животное вид имело самый устрашающий, но и герой древнегреческих мифов выглядел не столько мужественно, сколько пугающе: тёмный провал рта, лицо, искажённое горячкой смертельной схватки.
Оливия подошла ближе, прижалась лбом к прохладному мраморному боку эриманфской бестии. После беседы с Викторией она не могла избавиться от чувства, будто угодила под колёса молочного фургона. Что она вообще здесь делает? Как очутилась среди этих неприятных и не слишком-то дружелюбно настроенных людей?
За спиной раздались деликатные шаги, а потом покашливание. Оливия отпрянула от скульптуры и резко обернулась. Ничего не выражающие глаза Хигнетта скользнули по ней, и он, откашлявшись ещё раз, медленно и манерно произнёс: