Наверняка показалось. Да и что это вообще были за таблетки? Вечно он не может отказаться.
Он снова поворачивает голову. Открывает глаза как можно медленнее, но галлюцинация не исчезает.
Голова Ясмины свисает, как у мертвой курицы, повсюду кровь. Он вскакивает с дивана и смотрит на сестру. Она заваливается на сторону и падает лбом в диванные подушки, так что видна только половина ее лица. Пряди темных волос испачканы кровью.
Он отходит на шаг назад, закрывает лицо руками, но почти сразу же заставляет себя опять посмотреть на Ясмину. Этого не может быть!
Николас осторожно подходит к сестре и проводит кончиками пальцев по волосам. Они тут же окрашиваются кровью, и он для верности трет их друг о друга. Да, это кровь.
Странный шум в ушах, из-за которого он отключается, никуда не исчез.
Ему было четырнадцать, когда это случилось в последний раз, но Николас помнит все так ясно, как будто это было вчера. Та же паника, то же желание бежать куда глаза глядят, но невозможность пошевелиться, невозможность понять, что нужно делать. К лицу приливает кровь, тело охватывает жар.
«В „Скорую“! – проносится мысль сквозь наркотический дурман. – Нужно звонить в „Скорую“».
Он наклоняется вперед, берет сестру за плечи, осторожно трясет:
– Ясмина, очнись.
Но он знает, что она никогда уже не очнется.
Сестра мертва. Убита. Он видел рану на шее, когда она упала на диван. И кровь. Розовые диванные подушки стали красными, красный цвет везде – на столе, на ковре, у него на одежде, на футболке, на джинсах. Цвет кричит о смерти прямо ему в лицо.
Осознание приходит внезапно, и он сдерживает нечеловеческий крик, уткнувшись лицом в сгиб локтя.
Ясмина мертва. Он не знает, куда ему бежать, не может справиться с охватившими его чувствами. Боль. Боль такая, что можно сойти с ума. Как будто его вот-вот разорвет на миллионы атомов.
Взгляд цепляется за что-то, что лежит у него под ногами. Нож. Тот самый нож, которым они пытались колоть орехи. Он испачкан кровью.
Николас опускает локоть, вытирает слюну, вытекающую из уголков рта, и до него медленно доходит, что все это означает.
Его посадят за убийство.
На рукоятке ножа его отпечатки пальцев, его одежда измазана кровью сестры, и он здесь один. Больше никого нет.
Где-то посреди приступа шока и паники мозг переключается в режим самосохранения. Ясмина мертва, а ему нужно убираться из квартиры как можно скорее.