Не так много в мировой литературе произведений, дошедших до нас случайно. Такова, например, «Книга стихотворений» Гая Валерия Катулла – многие века она существовала только в одном списке в его родной Вероне и чудом не была утрачена. То же самое произошло с произведениями Лотреамона. «Песни Мальдорора» автор за полтора года до смерти предложил бельгийскому издателю Альбера Лакруа, который, помимо прочего, изготавливал книги для полулегального распространения во Франции. Когда тираж был отпечатан, издатель, предвидя неизбежный запрет, который может повредить и другим его книгам, повелел не выпускать «Песни» в продажу. Не надеясь на успех издания, он продал после смерти автора права своему соотечественнику Жану-Батисту Розе, который и издал книгу небольшим тиражом.
Весь этот тираж мог бы пойти в переработку, если бы на книгу не обратили внимание члены литературной группы «Молодая Бельгия» – первого символистского объединения в этой стране. Символисты подняли книгу на знамя – они объявили, что именно Лотреамон научился создавать головокружительные метафоры, так сообщать в простых словах о предельных вещах, что в сравнении с его воображением все фантазии романтиков оказываются почти что детскими сказками, картонными замками. Бельгия была промышленной страной, и участники сообщества во главе с Максом Валлером считали, что технический прогресс должен сопровождаться и прогрессом художественных форм – должны появиться новый театр, новая повествовательная поэзия, новая тонкая лирика. Лотреамон оказался для этого лучшим спутником: он показывал, как может работать сравнение, развернутое и при этом не эмоциональное, а очень рациональное и даже «социологическое», скажем, сравнение красоты с ударом.
Здесь как раз противопоставление «воображения» Лотреамона «фантазии» романтиков очень уместно, хотя, конечно «Молодая Бельгия» видела в Лотреамоне не опровержение романтизма, но его апофеоз. В русском языке слова «воображение» и «фантазия» – почти что синонимы, тогда как во французской риторической традиции они противоположны. Фантазия объектна', это, например, привидения, призраки прошлого, дурные мысли – сколь бы ни были «психологичны» эти явления; «фантазмы» или, что то же самое, «фантомы» всегда являются человеку извне. Поэтому романтическая литература, где мы не спутаем страхи, которые пробуждает замок и которые пробуждает странник, – это разные «фантазии».