– Привет, Гленда, – сказал он.
– Ну как?
– Дичь. Мне достался дом.
Молчание.
– Но послушай, Гленда, не все так просто. Там целая уйма каких-то диких правил, их все надо соблюдать, если я хочу оставить дом себе. Просто идиотские правила. Это вообще разрешено?
– Что разрешено?
– Да вот это, вписывать в завещание такие странные, ни на что не похожие правила. Это ведь не разрешено? В смысле законом?
Гленда помолчала, как всегда, когда она собиралась поиграть в адвоката дьявола. Ларри ненавидел это молчание.
– Знаешь, я где-то читала, что Наполеон Бонапарт попросил в завещании побрить ему голову и раздать волосы его друзьям. Странно и ни на что похоже, правда ведь? Но попробуй разобраться, спроси адвоката, можно ли заставить тебя соблюдать эти правила. Кстати, в чем они заключаются?
– Ну, нельзя ходить на чердак…
– Ларри. Тебе вряд ли захочется подниматься на чердак, верно? После того, что там произошло.
– Нет, я не хочу на чердак. Но хочу, чтобы мне позволялось туда ходить. Это совсем другое дело. И вот еще, Гленда: нельзя сажать цветы во дворе перед домом.
– А ты что, собирался посадить цветы?!
– Еще раз: я просто не хочу, чтобы мне запрещали, неважно, хочу я или нет. Гленда, мне даже не позволено жить в этом доме.
– Что-о? – Голос Гленды звучал не то скептически, не то ошарашенно. – Она так и сказала – тебе нельзя в нем жить?
– Ну, не совсем. Она сказала, что мне нельзя слушать в нем мою музыку.
– Но это… не одно и то же. Совсем даже.
– Для меня – одно и то же, – торжественно объявил Ларри.
– Кончай ныть, Ларри, – сказала Гленда резким, прерывистым голосом. Вероятно, она разговаривала с ним по громкой связи. Она не умела просто сидеть и говорить по телефону: ей непременно нужно было делать что-то еще. – Ведь она завещала тебе дом.
– Я и не ною, но она вовсе не завещала мне дом. Дом, в котором можно жить – с удобствами. В котором можно слушать все, что хочешь. Который можно украшать, как хочешь, и ходить по всем комнатам. Который можно продать, если надоест. А она оставила мне громадный ящик, от которого я не могу избавиться. Ящик, в котором умирали люди. Гроб площадью в две тысячи квадратных футов.
– Но ты же можешь его сдавать!
Ларри оперся о свой автомобиль. Почему это не пришло ему в голову? У столь конкретных правил был один плюс: не нужно было гадать, что можно, а чего нельзя. В правилах не говорилось, что в доме нельзя поселить других людей. Дом большой, в нем может жить куча народу. Ларри мог бы остаться в своей квартире и получать арендную плату, достаточную, чтобы оплачивать жилье, и даже больше. Он мог бы даже уволиться с работы.