Она устремила взгляд на другой край гостиной. Около бара стоял долговязый мужчина. Внимание Блер привлек его галстук-бабочка. «Кто же надевает бабочку на похороны?» Она никак не могла привыкнуть к тому, как в Мэриленде обожали бабочки. Ну, в частной школе это еще туда-сюда, но когда ты взрослый мужчина – только по торжественным случаям. Блер знала, что ее старые подруги с этим не согласятся, но, на ее взгляд, бабочки годились только для Пи-Ви Хермана[2] или клоуна Бозо[3]. Но как только Блер разглядела лицо мужчины, ей все стало ясно. Гордон Бартон. Он был на пару лет старше ее и в школе таскался за Кейт как потерявшийся щенок. Он был странным парнем. Блер пугало то, что во время разговора он подолгу смотрит на нее. Ей приходилось гадать, что в такие моменты происходит у него в голове.
Гордон встретился с ней взглядом и подошел.
– Здравствуй, Гордон.
– Блер. Блер Норрис.
Тепла в прищуренных глазах Гордона не было.
– Теперь я Баррингтон, – сказала ему Блер.
Гордон вздернул брови:
– О, точно! Ты же замужем. Надо сказать, ты стала довольно знаменитой.
Гордон особо не интересовал Блер, но то, что он знал о ее литературных успехах, ей, тем не менее, было приятно. Он всегда был таким задавакой, всегда смотрел на нее сверху вниз.
Он покачал головой:
– Просто ужасно то, что случилось с Лили. Просто ужасно.
У Блер снова слезы подступили к глазам.
– Да, кошмар. До сих пор не могу поверить.
– Конечно. Мы все потрясены. В смысле – убийство. Здесь. Немыслимо.
Гостиная была наполнена людьми, которые пришли, чтобы выразить соболезнования Кейт и ее отцу, стоявшим у камина. У обоих был такой вид, словно они в трансе. У Харрисона лицо было землистого цвета. Он рассеянно смотрел в одну точку.
– Я еще не говорила с отцом Кейт. Прошу простить меня, – сказала Блер Гордону и пошла к камину.
Кейт окружила толпа гостей, а Харрисон широко раскрыл глаза, увидев Блер.
– Блер, – произнес он с теплотой.
Она шагнула к нему, и он крепко обнял ее. Она вдохнула запах его лосьона после бритья. Ее охватила горькая тоска по всем тем годам, что они не встречались. Блер отстранилась. Харрисон достал носовой платок, вытер лицо и кашлянул несколько раз. Только потом он смог заговорить:
– Моя красавица Лили. Кто же смог сотворить с ней такое?
Его голос дрогнул, и он поморщился, словно бы от физической боли.