Я поклонился:
– И вам тоже, мастер казначей.
Роуленд махнул рукой в сторону табурета и сурово посмотрел на меня:
– Ну что, как поживаете? Много ли разбирательств внесено в список Михайловской судебной сессии, которая состоится в сентябре?
– Довольно много, сэр.
– Я слышал, что вы больше не получаете никаких дел от Роберта Уорнера, адвоката королевы, – как бы невзначай заметил казначей. – Вот уже целый год.
– У меня куча других дел, сэр. Все время занимает работа с гражданскими исками.
Мой собеседник наклонил голову:
– Я также слышал, что некоторых придворных королевы Екатерины допрашивали в Тайном совете. За еретические воззрения.
– Да, ходят такие слухи. Но в последние месяцы кого только не допрашивали!
– В последнее время я частенько видел вас на мессе в церкви нашего инна. – Роуленд сардонически улыбнулся. – Проявляете должное благочестие? Что ж, сие разумно в наше бурное время. Посещать богослужения, избегать нежелательных дискуссий, следовать желаниям короля…
– Совершенно верно, сэр.
Казначей взял очиненное перо, поплевал на него, чтобы размягчить, и вытер о тряпочку, а потом снова пронзительно взглянул на меня:
– Вы слышали, что миссис Энн Аскью приговорена к сожжению вместе с тремя прочими еретиками? Казнь состоится в пятницу, шестнадцатого июля.
– В Лондоне только об этом и говорят. Некоторые утверждают, что после вынесения приговора ее якобы пытали в Тауэре. Вот уж странно…
Роуленд пожал плечами:
– Уличные сплетни. В любом случае эта женщина получит по заслугам! Это же надо: бросить мужа и явиться в Лондон, чтобы читать проповеди, явно противоречащие «Акту о шести статьях»… Отказаться переменить веру, публично спорить с уважаемыми судьями… – Он покачал головой, а потом подался вперед. – Сожжение станет грандиозным зрелищем. Ничего подобного не случалось вот уже много лет. Его величество хочет показать, к чему приводит ересь. На казни будет присутствовать половина Тайного совета.
– Но не сам король? – уточнил я.
– Нет.
Я вспомнил, что весной Генрих серьезно заболел и с тех пор редко появлялся на публике.
– Его величество желает, чтобы там были представители от всех лондонских гильдий, – заметил Роуленд, после чего сделал паузу и добавил: – И от всех судебных корпораций. Решено послать от Линкольнс-Инн вас.
Я в изумлении уставился на него: