Ночь летела навстречу, полная тайн и возможностей. Орк возвращался победителем, настоящим воином, достойным славить Зара, сражаться рядом с вождем. Поколения спустя, у вечерних костров будут звучать легенды о разведчике, что принес в каганат весть о крушении гномьих твердынь, о том, как он повел своих братьев в поход, как орки спустились в подземелья Глубинной Империи и набрали добычи столько, сколько смогли унести. Получив в свои руки секреты гномьего оружия, они разорвут, наконец, позорный мирный договор с королевствами людей и покорят плодородные восточные земли, дубиной и секирой творя месть за десятилетия унижений! Имя героя, приведшего свой народ к господству, будет начертано на всех священных столбах, рядом с именами славных воинов прошлого…
Пламя грядущих побед разгоралось в могучей груди Гром-Шога, поддерживало его силы, наполняло душу неистовым дикарским весельем. Погасло оно лишь несколько часов спустя, когда на фоне бледного рассветного неба он увидел дым, поднимающийся от становища.
Слишком много дыма.
Слишком много.
Гром-Шог не верил до последнего, отгонял прочь любые мысли, заставлял себя бежать. Но потом родное поселение раскинулось перед ним, и страшная правда ударила по глазам раскаленным прутом – только боль, пожиравшая щеку, помогла ему удержаться на ногах.
– Кувалду мне в противовес! – прокряхтел изумленный гном. – Оно и сюда добралось!
Сбросив коротышку наземь, словно вещевой мешок, орк вошел в становище. За обугленными кольями рухнувшего частокола, среди мешанины из поваленных шатров и изрубленных тел возвышался шест со знаменем его каганата – тем самым знаменем, перед которым он, Краазг и Ур-Сарш трижды прокричали имя бога войны, призывая даровать им победу. Погнутые доспехи погибших были покрашены в цвета его племени, а искаженные мертвые лица под измятыми шлемами принадлежали его друзьям.
В загонах жалобно блеяли голодные козы, среди обгоревших остатков шатров стояли плотно закрытые сундуки, не попадалось чужой раскраски на латах – это не могло быть грабительским набегом враждебных соседей. Сутки назад, а может, и прошлым вечером, когда Гром-Шог в степи подыскивал место для привала, здесь началась бойня. Беспричинная, бессмысленная. Безжалостная.
Оглушенно озираясь, он наступил на что-то твердое и круглое. Всего лишь метательный керн. На шершавом каменном боку – засохшая кровь и немного волос. Древнее безумие, выпущенное на свободу гномами, заставило орков забыть прежние обычаи.