Год назад на нем не было повешенного.
Веревка слабо поскрипывала под тяжестью грузного тела. Длинные светлые волосы падали на лицо, милосердно скрывая его от посторонних взглядов. По одной из босых ступней медленно ползла черная мохнатая гусеница. Перед тем как вздернуть, человека раздели и разули, оставив лишь льняную исподнюю рубаху.
– Недавно совсем, – пробормотал Вольфганг. – Стервятники не успели слететься.
Рихард поморщился: любое упоминание о птицах будило в нем отзвуки того, что он видел в снах. Повешенным, по крайней мере, ничего не снится.
Вольфганг огляделся. Лес вокруг молчал и не давал подсказок. Лес видел все, наблюдал за последними секундами жизни этого человека, а теперь так же пристально изучал братьев, не собираясь делиться с ними своими секретами.
– Может, он сам? – неуверенно спросил Рихард. – От безысходности?
– Ну, влезть наверх, привязать веревку и прыгнуть мог, – сказал Вольфганг. – Но сам вряд ли пришел сюда босиком, да без штанов.
– Верно… постой-ка, а что у него на груди?
– Где?
– Вон, на рубахе, под волосами. Вроде бы вышивка зелеными нитями.
– Зелеными? Это не… – Вольфганг проследил за взглядом Рихарда и побледнел. – Знак?
– Похоже на то.
– Надо снимать бедолагу. Ну-ка, подсади меня…
С помощью брата Вольфганг забрался на нижнюю ветку, соседнюю с той, на которой была закреплена петля. Вытащив кинжал, он принялся рубить веревку. Отсюда ему без труда удавалось различить узор, вышитый с правой стороны от ворота рубахи. Роза о четырех лепестках, а внутри – меч, становящийся цветком. Герб Ордена.
Только после пятого удара веревка порвалась, и тело рыцаря упало на траву. Волосы разметались, открыв уже посиневшее лицо, обрамленное аккуратной бородкой, с правильными, некогда приятными чертами. Несчастный был лишь на несколько лет старше братьев.
– Знаешь его? – спросил Вольфганг, спрыгнув следом.
– Нет. Никогда не видел. А ты?
– Тоже. Наверное, не из нашей Заставы.
– Интересно, откуда он ехал?
– Гораздо интереснее, почему не доехал.
– Да уж.
Близнецы срезали с шеи заскорузлую петлю, оттащили тело с дороги настолько далеко, насколько позволил бурелом, положили под упавшей березой, завалили хворостом. Такого кургана не хватит, чтобы защитить тело от лесных зверей, но укрыть его от глаз прямоходящих хищников он в состоянии.