Выпрыгнуть на полном ходу было слишком нерационально. С другой стороны, все зависело от степени отчаяния… Повинуясь интуиции, Зорн рванул на второй этаж, вошел в вагон. Здесь было пусто. Впереди хлопнула дверь, и Зорн поспешил дальше на звук.
Ева стояла в тамбуре, окно было открыто. В момент, когда Зорн распахнул дверь, она с сомнением смотрела на портфель.
– Есть другая идея. – Он кивнул. – На крышу, – и показал глазами на люк над ее головой.
Помогая ей забраться наверх, он попробовал взять портфель, но Ева только усмехнулась. На его молчаливый вопрос ответила сквозь зубы:
– Не сейчас, Зорн. Это хуже, чем ящик Пандоры. Поверь мне, самое умное, что ты можешь сделать – это поскорее забыть о том, как выглядит эта посылка.
Они выбрались на крышу. Ветер бил наотмашь, рывками, не давал вдохнуть, и волосы Евы взбесившимися змеями плясали над ее головой. За несколько метров до тоннеля они посмотрели друг на друга и одновременно молча легли навзничь.
– Пора выходить, – еще немного погодя одними губами произнесла Ева.
До станции оставалась изрядная пара километров, но поезд сбавил ход, и теперь можно было прыгать.
Они спустились по внешней лестнице, и сперва он, а потом Ева спрыгнули. Ева тихо ругалась, отдирая колючки ежевичного куста от пальто и пытаясь усмирить волосы. Ежевика была мелкая, сохлая. Зорн автоматически положил одну ягоду в рот, почувствовал горечь и выплюнул. Осень была уже повсюду: и в прохладном воздухе, и в желтых листьях, и в небе, которое было набухшим и недобрым.
Они медленно поднимались по насыпи к шоссе. Начинало темнеть.
– Оторвались вроде, – сказала Ева.
– Что это были за люди? – спросил, наконец, Зорн.
– Я не знаю…
– Ева!
– Я не знаю! Правда. Могу только догадываться.
И она помахала портфелем.
– Что в портфеле?
– Зорн, я не скажу. Это вопрос очень больших денег, которые связаны с очень плохими людьми.
– Мы, знаешь ли, тоже не наряжаем елочку на Рождество.
– Нет, но они – гораздо, гораздо хуже.
– Ну и что теперь?
– Ты куда ехал-то? – ответила Ева вопросом на вопрос.
– В Амстердам, – Зорн мрачно вспомнил, как в целом неплохо начинался день и что оперы не будет.
– Амстердам, – задумчиво повторила Ева. – Значит, нам по пути, у меня там встреча.
* * *
Они добрались до центральной площади Амстердама чуть за полночь. Их шаги по пустынной мостовой шарахались в темноте эхом, как выстрелы. В каналах мерцала ноябрьская вода, и Зорн не мог отделаться от мысли, что из какого-нибудь темного окна за ними следит через прицел невидимый стрелок.