– Торговаться об условиях не получится? Например, я хочу больше информации по доставке?
– Нет. Я не могу обсуждать доставку. Твоя задача – охранять меня и портфель. – Он молчал. – Так ты согласен или нет?
– Да, Ева, да.
Зорн потом со смешанным чувством вспоминал этот разговор. Он знал, что поможет ей. Не только потому, что она попросила, но и потому, что его тяготило предчувствие. Такое холодное ощущение, что выбора у него нет.
Они расплатились. Ева оставила старую одежду в магазине, сказав продавцу, что они вернутся позже.
– Ты не собираешься забирать свои вещи, – сказал Зорн утвердительно, когда они вышли на улицу.
– Там, откуда я приехала, имеют старомодную привычку насовывать жучки куда попало. От одежды лучше избавиться.
Погода сменилась, небо заволокло тучами, накрапывал мелкий дождь. Зорн поднял воротник. Прохожие хмурились, торопливо раскрывали зонты, похожие в сгущающихся сумерках на черные дыры. В домах то там, то тут зажигался свет.
Они шли уже добрых двадцать минут. Ева остановилась и попыталась закурить под дождем, снова и снова щелкая зажигалкой. Зорн обхватил ее руки на секунду, поднеся зажигалку; они были очень холодные.
Перед входом в музей очереди не было. Они скользнули в музейные ворота и пошли по мокрой песчаной дорожке под платанами. До закрытия оставалось чуть меньше часа. Купили входные билеты, и Ева, сверившись с навигатором, почти побежала к залу с «Ночным дозором». Когда они вошли, в зале почти никого не было: бродила парочка неприкаянных туристов, в углу на стуле дремал смотритель. Ева прошла вглубь и встала прямо напротив картины. Зорн нагнал ее.
– И что теперь?
– Будем ждать.
Зорн посмотрел на нее с сомнением.
– Он придет: он не изменяет своим привычкам. Если он жив, он придет.
В этот момент в анфиладе появился пожилой джентльмен. Он шел медленно, чуть опираясь на трость. На нем был черный, сияющий сиреневым сполохом костюм из наноткани, желтый шейный платок и черная фетровая шляпа с узкими полями. Он увидел Еву и радостно заторопился ей навстречу.
– Давно же мы не виделись, Ева – сказал с улыбкой. Они обнялись, он слегка отстранил ее, рассматривая, оценивая. – Хороша! – произнес с удовольствием. – Стала еще красивее.
Они сели на скамью перед картиной. Зорн остался стоять у них за спиной, разглядывая полотно.