* * *
Найтмер сидел один, почти у алтаря, и не обернулся, пока Ева не подошла.
– Считайте, самая красивая церковь в Венеции. Люблю тут бывать. Этакая эротическая нежность в камне, – сказал он. – Вы, простите, в Бога верите?
– Знаете, за такой вопрос ведь можно и по лицу получить, – сказала Ева спокойно.
Он развеселился.
– И тогда во что же вы верите? Если не верите в добро и зло. Это я работаю с изнанкой жизни, но ведь я знаю, что у ткани две стороны…
Голос у него был низкий, бархатный. Его английский был с французским акцентом, и Еве слышалась насмешка во всем, что он говорил. Он подождал немного. Ева молчала.
– Так оно даже выходит и лучше. Потому что книженция наша – не самый лучший способ добиться Его расположения. – Карл кивнул в сторону распятия. – Я бы предложил вам сделку. Могу удвоить цену за оригинал в сравнении с тем, что вам сейчас предложили.
– Я не продавец, – покачала головой Ева, – у меня другой бизнес.
– Ну разумеется. Древний ведьмовской бизнес: просчитывать ходы. – Карл опять рассмеялся и перебил сам себя: – Вы принесли? – Ева кивнула и вытащила зеленый сверток. Карл взял его в руки нежно, любовно, затем развернул ткань и долго рассматривал обложку, касаясь ее рукой, как слепой – трогая каждый сантиметр, золотой оттиск названия, красную истертую печать, что-то шепча книге. Слов Ева не могла разобрать. Наконец он вставил в глаз линзу с лупой и надолго умолк, время от времени листая страницы. – Ну что ж, – сказал он, наконец. – Осталось немного, до завтра успею. Или нет, – со смешком добавил он. – Оставите мне книгу?
– Нет, – сказала Ева, – мы так не договаривались.
– Вы мне не доверяете?
– Я даже думать не хочу, доверяю я вам или нет.
Он помолчал немного, глядя на распятие над алтарем.
– Вы поняли, что́ в книге?
– Я не думаю, что это так важно сейчас обсуждать.
– Но вы читали?
– Да.
– А пробовали использовать?
Ева скептически подняла бровь.
– Нет. Это же просто книга.
– А вы, между тем, могли бы. Вы мне нравитесь, Ева: в вас есть агонизм, древний огонь самой первой в истории человечества революции. А это единственное, что я ценю в людях. Ну, кроме красоты. – Он опять улыбнулся. – Поэтому хочу предостеречь: книга не то, чем кажется, совсем не то.
– А чем она кажется?
– Это вы мне скажите.
– Антиквариатом?
– Да. Самое неправильное думать, что это антиквариат.