После гибели несчастного Актеона злой рок, тяготевший над Кадмом и Гармонией, никак себя не проявлял в течение долгих лет, и царь с царицей уже начали надеяться, что боги всё-таки смилостивились над ними. Тем ужаснее была развязка.
В те времена в Фивах, как и во всей остальной Элладе, очень любили справлять различные праздники, посвящённые тому или иному богу. Во время таких празднеств люди часто впадали в такой восторг и исступление, что реальность представлялась им чем-то вроде сна, а фантазии начинали казаться реальными. В особенности этим отличались – из-за обильных винных возлияний – ритуалы поклонения Дионису, который к тому времени уже стал одним из самых почитаемых богов в Фивах.
И вот во время одного из таких праздников одурманенная Агава приняла своего сына Пенфея, которому должно было вот-вот исполниться шестнадцать лет, за жертвенное животное. Злосчастная мать собственными руками убила его и разорвала на куски. Жители Фив с ужасом взирали на безумную Агаву, бредущую по улице и несущую в руках отрезанную голову Пенфея. Когда Агава пробудилась от своих грёз и осознала, что совершила, она бежала из города, и больше её никто никогда не видел.
Потрясённые этим ужасным происшествием, Кадм вместе с женой, надеясь спасти своего единственного оставшегося в живых сына Полидора и избавить его от семейного проклятия, оставили свой дворец и имущество, покинули Фивы и удалились в лесные дебри, в глушь Иллирии, что на территории современного государства Хорватия.
– У нас остался только сын Полидор. Ни дочерей, ни внуков. Боги казнят нас за того дракона, которого ты убил. Как быть, и можно ли искупить эту вину ради спасения нашего последнего ребёнка? – говорила несчастная Гармония мужу.
– Я повинен в смерти дракона Ареса. Афина предостерегала меня, но было слишком поздно. Если бы я только знал. О боги! Лучше бы я сам стал драконом, чем платил бы сегодня жизнями собственных детей и внуков за мои прегрешения!
Едва Кадм произнёс эти слова, как с ним стала происходить удивительная метаморфоза. Его тело начало вытягиваться в длину и одновременно становиться гибким. Руки истончились и слились с туловищем, а ноги слиплись и образовали подобие хвоста. Кожа его слезала клочьями, а на её месте тут же нарастала блестящая чешуя. Голова царя уменьшилась в размерах, сплющилась и вросла в вытянувшееся тело. Волосы, усы и борода выпали, уши скрылись под чешуёй, вместо человеческих зубов прорезались клыки, а язык удлинился и раздвоился.