Возвращаясь домой вдоль реки после очередной такой экскурсии, Мэйфэн назвала американцев глупыми.
– Они такие ленивые, что даже не могут уследить за собственными вещами. Совсем не айши[2] их. Позорище. – Она положила руку на голову Айви. – Запомни, Баобао: когда дует ветер перемен, одни строят стены. Другие – ветряные мельницы.
Девочка повторила эту фразу, представляя, что она сама мельница и нежный ветерок обдувает ее переливающиеся на солнце механические руки.
Между ними с бабушкой протиснулся Остин:
– Можно мне конфету?
– Что случилось с леденцом, который тебе дала сестра? – рявкнула на него Мэйфэн. – Опять уронил?
Вспомнив свою оплошность, мальчик поморщился и заплакал.
* * *
Айви знала, что ее брат ненавидит эти походы. В пять лет ему не хватало проницательности и сдержанности, которыми обладала сестра в его годы. Он мог завопить во все горло, колотя пухленькими ручками по земле, пока Мэйфэн не успокаивала его обещанием новой игрушки: «Хочешь машинку за доллар или, может, сходим в „Макдоналдс“?». Подобные выходки со стороны Айви были неприемлемы, но младшему ребенку – и тем более мальчику – в семействе Линь потакали абсолютно все.
Сама Айви жалела о том, что родилась девочкой. Особенно остро она почувствовала это в двенадцать лет, когда, проснувшись утром, заметила на трусах матовое, похожее на ржавчину пятно. Все ее страхи насчет полового созревания только подтвердились. Нань никогда не красилась и не ухаживала за кожей. Она самостоятельно стриглась и каждое утро умывалась простой водой, а затем вытиралась обычным полотенцем. Одну неделю в месяц пользовалась самодельной тканевой прокладкой (в первые дни утолщая ее бумажными полотенцами), которую каждый вечер стирала в раковине и вывешивала сушиться на балконе. Американки же имели все необходимое для своих многочисленных нужд: одноразовые прокладки, тампоны, лифчики, бритвенные станки, пинцеты. Айви даже подумать не могла о том, чтобы попросить что-нибудь такое и для себя. Сама идея об эпиляции ног или подмышек только из эстетических соображений вызывала у ее матери такой ужас, будто с людей заживо снимали кожу. Более того, на этот счет Нань и Мэйфэн полностью сходились, поэтому Айви стоило рассчитывать только на себя. В то время она как раз перешла с барахолки на два крупных городских гипермаркета: «Кеймарт» и «Т. Дж. Макс».