У меня никогда не было домашнего животного, и я никогда об этом не просил родителей, относясь к ним нейтрально. Но когда прихожу в братство и падаю на кровать, зная, что предстоит целая куча работ, Жерар первый, кто скрашивает мрачные мысли. Его нос щекочет тыльную сторону кисти, а следом по ней проходится шершавый язык. Нахожу его макушку и игривыми движениями взъерошиваю шерсть.
– Дерьмово сидеть в четырёх стенах, дружище, понимаю.
Пёс фыркает, словно не готов соглашаться. Возможно, когда ему покажут летающую тарелку или палку, он начнёт мыслить иначе.
Входная дверь на первом этаже хлопает, благодаря чему Жерар несётся вниз, чуть ли не снося лбом дверной косяк. Достаю карточку, что недавно получил от Мэйса и кручу её, рассматривая с разных сторон. Глупо думать, что проявится волшебство, и я увижу на ней что-то новое. Она остаётся прежней, разве что читаю адрес на обороте и вбиваю его в поиск, чтобы проверить расстояние и время пути. Придётся брать такси, потому что, если хочу прийти вовремя, должен выходить уже сейчас. Пока изучать окрестности Нью-Йорка не такая уж и заманчивая перспектива. Благодаря жизни в братстве, у меня нет необходимости тратить баснословные деньги. Тут всегда есть, что перекусить, с кем закрутить, кому врезать и чем заняться.
Кажется, что я только закрыл глаза, как вновь их открываю благодаря слюням Жерара, которые вытираю об матрас. У этого пса единственный минус – куча слюней. Но, когда смотрю на экран телефона, мысленно благодарю за эту мелочь. Через десять минут, а в лучшем случае, уже сейчас, я должен запрыгнуть в такси с сумкой на плечах. Мне уже знаком этот город и дороги.
К зданию подъезжаю минута в минуту, но учитываю, что переодеться уже не успел. То есть, я всё же опоздал. Нет времени разглядывать строение, которое упирается в облака и внутреннее наполнение, я быстро прихожу к заключению, что это обычный жилой комплекс, в котором расположен зал отца Мэйса.
Пулей пролетаю по холлу, не принимая во внимание интерес к себе. На пути руководствуюсь указателями. Девушки за административной стойкой, кажется, из идеальной матовой поверхности, провожают меня взглядом, когда прикладываю карту к пропускному пункту. Уже достигаю двери, чуть ли не вваливаясь внутрь, но не успеваю ухватится за ручку, блокируя собственное падение с помочью боковых отсеков. Итого: карие глаза Мэйса смотрят на меня, как на двинутого.