Справа от меня
рассерженной змеей зашипел огнемет, через секунду по ушам ударил
вопль химеры, от которого душа ушла в пятки. Пылающая тварь комом
живого огня ударила по нам, расшвыривая Витязей как кегли и, подмяв
под себя одного, принялась остервенело его рвать – в стороны
полетели пластины брани. В радиоэфире закричал Сыч, я сам не
понял, как оказался рядом с горящей тварью и опустил ей на хребет
свой молот. Рядом со мной работали своим оружием другие Витязи, но
горящая тварь упорно пыталась выцарапать из железной раковины
заходящегося в истошном вопле Сыча. Когда содрогающаяся в
предсмертной агонии тварь отвалилась в сторону, перед нами
предстала жуткая картина: изорванная сталь, перемешанная с
изорванной плотью. Сыч доживал свои последние секунды, страшно
хрипя в радиоэфире. Рядом с поваленным грибком на детской площадке
троица Витязей с садисткой неторопливостью вбивала свои молоты в
пытающую куда-то уползти химеру с перебитыми лапами. Гена, бросив
свой молот, разгибал листы металла разорванной малолитражки, в
которой нашли свое последнее пристанище женщина с дочерью.
- Гена,
прекрати, они уже мертвы! – хрипло сказал я, подходя к нему.
Мутант, не
слушая меня, извлекал из железного гроба тела и я с содроганием
услышал в динамиках всхлипы и рыдание. Гена прижал к себе
изорванное тельце девочки и, рыдая, попытался укачивать ее. Безумие
происходящего все сильнее давило на разум, я топтался рядом, не
зная, что предпринять.
Ситуацию
разрешил Гном, который, подойдя к безумцу, отвесил ему затрещину
железной лапой Витязя так, что звон пошел по всей округе:
- Что смотришь,
он жену и двоих дочерей в Челябинске потерял, - глухо сказал он мне
и отвесил Гене еще одну оплеуху, - Вот и слетел с катушек.
- Не надо меня
бить, я в норме,- глухо сказал Гена, бережно опуская тело ребенка
на асфальт.
- Какая к черту
норма, Гена, ты же нас под удар подставил! – воскликнул Косяк, -
Сыча порвали из-за того что ты как лось сюда кинулся!
- Я как крик
детский услышал, так как будто разум потерял, - вздохнул мутант, -
Я так хотел их спасти и не успел. Я виноват, простите меня.
- Встань в
строй и держи себя в руках! – устало сказал я, - Еще раз что-нибудь
подобное выкинешь – пеняй на себя!