- Экстремальными видами спорта занимался, было дело. – ответил
я. – Но никакого карате или там бокса. Просто я здесь с самого
начала, под выбросом два раза был, с химерами дрался и даже завалил
одну…
- Да иди ты! – восхитился водитель. – Заливаешь, небось?!
- Да мне повезло просто нереально, эта тварь ухитрилась лапой в
расщелине застрять. – самокритично заметил я. – Ну а освободиться,
я ей уже не дал.
- Ты фартовый, я сразу понял. – завистливо повторил водитель. –
Кстати, меня Роман зовут.
Мы проболтали с ним до самого сорок пятого блокпоста, который
расположился на окраине деревни Черемшанки, и расстались почти
друзьями. Я щедро налил ему медицинского спирта – грамм триста не
меньше, и Роман клятвенно заверил меня, что сдаст связанного
сержанта коменданту только тогда, когда я отойду от поста как можно
дальше и объяснит инцидент в максимально выгодном для меня
разрезе.
Я выпрыгнул из грузовика, когда мы подъехали к огороженному
колючкой и ощетинившемуся крупнокалиберными пулеметами капитальному
блокпосту, возле которого замер БТР-80. Парни на КПП меня знали в
лицо, добрый доктор Денисов возил меня к себе практически каждую
неделю, и часовой пренебрежительно махнул рукой, проходи мол. Я не
стал огорчать такого великодушного парня и бодро потрусил по
изрядно разбитой траками трассе на юг, в сторону Манжерока.
До расположения нашей роты машины ходили редко, так что
поймать попутку я не надеялся, но пройти девять километров по
разбитой, но вполне еще проходимой асфальтовой дороге было делом
пары часов. Я шел, бодро перебирая ногами и тихонько напевая себе
под нос популярный пару лет назад шлягер. На ходу я обратил
внимание, как сильно меняется природа по мере приближения к зоне
отчуждения: перестали чирикать птички, трава, которая километров
двадцать севернее была зеленой стояла пожухлой и неприглядного
темно-бурого цвета, почки на деревьях не распустились, а набухли и
истекали неприятного вида слизью. Метавирус не щадил никого - ни
людей, ни животных, ни растения и медленно, но верно калечил земную
биосферу.
Что было хуже всего, ветер разносил его далеко за пределы зон
отчуждения. Сообщения о выявленных мутациях приходили за десятки и
даже сотни километров. Метавирус разносили в своих желудках звери и
птицы, выносили на одежде и подошвах люди. «Они боятся мутантов, но
скоро все мы будем мутантами» с немалой долей злорадства подумал я,
подходя к эвакуированной деревне Манжерок.