Сьюзен осторожно повернулась на месте и медленно пошла назад, туда, откуда они только что пришли, старательно ставя ноги ровно посредине тропинки.
– Я ничего не вижу, – шепнула она через несколько шагов.
Под подошвами шуршало, а не чавкало – значит, они шли по мелкому гравию, а не по мокрой прошлогодней листве. И все равно оступиться в кромешной тьме было легче легкого.
– Если не возражаешь, я положу руки тебе на плечи и буду направлять твои шаги, – предложил Мерлин. – Вот так, не спеши. Все будет хорошо.
Его ладони легли на плечи Сьюзен. Прикосновение было совсем легким, но очень необычным: тепло левой руки Мерлина она ощущала так, словно между его и ее кожей не было ни перчатки, ни бретельки ее комбинезона, ни футболки. Казалось, внутри дорогой перчатки спрятан нагревательный элемент. Горячей ладонью юноша легко нажал на плечо Сьюзен, подталкивая ее вправо.
– В этом есть и плюс, – сказал Мерлин, когда они прошли шагов тридцать или сорок. – Теперь, когда на нас спустили водяного, сюда никто не сунется.
– Почему?
– Он плохо отличает своих от чужих, – ответил Мерлин. – Остается надеяться, что дневной дождь распугал всех любителей лесных прогулок. А ну-ка, погоди. Черт! Тропа опять поворачивает, а впереди деревья. Нельзя было, что ли, проложить ее прямо? Стоп! Снова разворот.
Пока они разворачивались, Сьюзен поняла: ее кое-что тревожит. В смысле, еще кое-что, кроме таинственного превращения «дядюшки» Фрэнка в горстку песка и появления в доме сначала гигантской вши, а затем черного тумана.
– Я не слышу машин. Или поездов. И вообще ничего, кроме наших шагов. Почему здесь так тихо?
– Сейчас два часа ночи.
– Брось. Я, конечно, деревенская, но в Лондоне бывала и раньше.
– Деревенская, говоришь? А из какой деревни?
– С Запада. Между Батом и Чиппенхемом. Отвечай на вопрос, не увиливай.
– Думаю, тишина наступила оттого, что туман взял нас в кольцо и в этом кольце бродит водяной. Кстати, он наверняка попытается напугать нас, чтобы сбить с пути. Так что будь готова. Положи руки мне на плечи и не отходи ни на шаг.
Они шли назад. Тишину нарушали хруст гравия и мелких веток под кубинскими каблуками ложно-аллигаторовых сапог и толстенными подошвами мартенсов да еще учащенное дыхание Сьюзен – ей было страшно.
– Луна выходит из-за туч, – заметил Мерлин.