– Сладко, – прошептала она.
Матильда открыла дверь и шагнула внутрь, направляясь прямо к буханке. Ее отец перед отъездом сделал кучу всего, чтобы жизнь в доме стала удобнее, но бабушка не разрешала ему прикасаться к кухне, только позволила поставить холодильник. Свет исходил из окон и висячих фонарей, а тепло источала огромная плита, которая вместе с открытым огнем делала кухню самым теплым местом в течение всего года.
Когда девушка отрезала корку от хлеба, задняя дверь со скрипом открылась, Матильда обернулась и моргнула, увидев посетителя, выглядывающего из-за открытой двери.
– Откуда ты взялся, Виктор? – спросила Матильда, протягивая руку.
Крошечный козлик моргнул своими золотыми глазами и уставился на Матильду. Его передние копыта застыли в «первой позиции», пока он наблюдал, как Матильда разбрасывает хлебные крошки по всему кухонному столу. Виктор склонил голову набок и легкой рысцой направился на кухню, пока не оказался у ног Матильды.
– Вот, держи, – она почесала его подбородок, затем намазала джемом кусок хлеба и отдала его козлику, – кто самый очаровательный мальчик на планете?
– Думала, я ушла?
Мать Матильды, Лотти, спустилась по неровным ступенькам на кухню. Ее белый персидский кот Нимбус крался за ней, как будто она была хозяйкой этого места. Лотти покачала головой и указала пальцем с идеальным маникюром на Виктора, затем на заднюю дверь.
– Я знаю, что ты любишь его, но тебе известны правила, – сказала Лотти, хватая совок и щетку с крючка рядом с пучком лаванды, – посмотри на пол, Матильда. Он везде разбросал крошки.
Матильда скрестила руки на груди и смотрела, как ее мать присела на корточки, чтобы все собрать. Один только вид матери заставлял ее желудок закипать от раздражения. Лотти не могла находиться в метре от Матильды, не создавая какого-то конфликта. Если бы она пришла на пять минут позже, козлик все равно съел бы все до последней крошки.
Лотти посмотрела на Матильду из-под нахмуренных бровей, типичное выражение ее лица, когда она разговаривала с дочерью.
– Тилли? Что я только что сказала? – Матильда фыркнула, наклонилась к Виктору, раздраженная тем, что мама назвала ее детским именем.
– Тебе лучше убраться отсюда, пока ты не превратился в тушеное мясо.
Она провела руками по пушистой морде и поцеловала его в макушку, прежде чем козлик выбежал прочь.