Как созвучны иволга и Волга! - страница 3

Шрифт
Интервал
Он верит в осенней глуши,
Среди увяданий и золот,
Что небо – колодец души,
А он над колодезем ворот.
С привычной дороги сойдя,
И вдруг тишиной окружённый,
Он смотрит и видит себя,
В небесных глазах отражённым.
Он нем, как сухая трава,
И, всеми на свете забытый,
Для неба чужого открытый,
Он нужные ищет слова.
Земля увядает пестро.
В колодезном оке качаясь,
Наполнено щедро ведро,
И ворот скрипит, обращаясь.

Времена года

Плачь, маленькая, плачь,
Раз листья облетели,
И ветер, как палач,
Окутанный в метели.
Сквозь пожелтевший лак
Зимы проступит слякоть,
И, если это так,
Как маленькой не плакать?
Твой век, как все века,
Беспомощен и розов,
Как ручки старика
На голубом морозе.
Уходит время вспять,
А мир – увы! – такой,
Что можно его смять
Протянутой рукой.
И правду, и престол,
И прочее мешая, —
Всё высыпать в подол,
Малютку утешая.

«Нет звука более весомого…»

…Опять серебряные змеи
Через сугробы поползли.
А. Фет
Нет звука более весомого,
Чем тот, что с ветром поднимается,
Вплетается в шуршанье сонное
Травы и снегом рассыпается.
Мы все – немотные пустынники,
Одеты в снеговое платие,
И нет на свете русской лирики,
Есть только древнее заклятие.
Такое бесконечно давнее,
Такою былью занесённое,
Что вряд ли что-то было ранее,
До слова в нём произнесённого.
…В морозном воздухе алея,
В мерцаньи меркнущего света
Опять серебряные змеи
Сползаются на имя Фета.

«Измучен отсутствием сна…»

Измучен отсутствием сна,
Качанием тёмного омута,
Очнёшься. В окне тишина
И светом наполнена комната.
Ты видишь: настала зима,
И, снегу внезапному внемля,
Вдруг медленно сходишь с ума
На эту прекрасную землю.

«В этой комнате пусто, так пусто, что страшно сказать…»

В этой комнате пусто, так пусто, что страшно сказать,
Страшно двинуться, страшно вздохнуть и нечаянно вспомнить.
Поползла тишина и нельзя тишину оборвать.
Затянувшийся обморок кем-то оставленных комнат.
Все обряды свои совершила прощанья пора —
…может, близкая смерть, может, просто игра отношений…
И в оконную щель видишь узкий колодец двора,
Не давая труда шевельнуть онемевшею шеей.
Слишком пусто внутри, чтоб увидеть хоть что-то ещё.
Фиолетовый пепел пера у надежды убитой.
Долгой ночи прилив, погружается в сумрак плечо,
Привыкай к «никогда», как к предмету домашнего быта.

«Живу, дышу – а вскорости умру…»

Живу, дышу – а вскорости умру.
Ещё дышу под ветром на юру.
Ветра, ветра шумят в пустом бору.
Следующая страница