Я ничего не знала о ее предыдущей гильдии, но моя последняя, не считая «Великого Гримуара», была очень сонной гильдией. В ней не было ни одного практикующего мага. От меня требовалось только вовремя платить взносы и ежегодно являться для обновления регистрации. В «Вороне и Молоте», напротив, нужно было посещать ежемесячные собрания. И еще куратор гильдии, которому было поручено за нами присматривать, устраивал регулярные проверки.
Плотнее запахнув куртку, чтобы укрыться от ледяного ветра, я прибавила шаг, насколько позволяли мои короткие ноги.
– Как странно снова здесь оказаться, – пробормотала Амалия, поправляя сумку на плече. – Такое чувство, что я вернулась домой, но…
Она замолчала, когда мы остановились у ворот кованого железа, поперек которых была натянута желтая полицейская лента. Подъездная дорожка поднималась по пологому склону к тому, что осталось от дома. На месте, где когда-то стоял особняк, возвышался зловещий почерневший остов. Обугленные опоры, как ребра, поддерживали частично обрушившуюся крышу.
– Ох… – Амалия вздохнула. – По-моему, это безнадежно.
– Но других зацепок у нас нет, – пробормотала я.
Мы подошли к воротам. Амалия приоткрыла одну из створок, разорвав несколько полос полицейской ленты, и протиснулась в узкую щель. Я шагнула за ней, и мы пошли к дому по узкой асфальтированной дорожке.
Уперев руки в бока, Амалия рассматривала развалины дома. Гараж обвалился. Груды обгоревшего металла некогда были роскошными автомобилями.
– Так, ладно. Думаю, первым делом надо обследовать папин кабинет. А потом его спальню.
Я посмотрела на обугленные деревянные откосы, торчавшие на месте входной двери, которая лежала на полу.
– А это не опасно, туда входить?
Она пожала плечами.
– Потолок же пока не обрушился.
Поднявшись на крыльцо, Амалия сорвала полицейскую ленту с дверного проема. Внутри пол был покрыт толстым слоем пепла и черной трухой, хрустевшей под ногами. От части стен не осталось ничего, кроме опор, на других висели клочья обугленного гипсокартона. Краска отслоилась, все было покрыто сажей и лужами от бесконечных декабрьских дождей. Отвратительно пахло гарью и влажным углем.
Амалия уверенно шла – из прихожей в вестибюль, мимо парадной гостиной, где я когда-то подслушала разговор дяди Джека с его деловым партнером Клодом. Мебель тоже сгорела, остались лишь кучки закопченных обломков.