И это вполне может означать, что со мной что-то неладно. Но как бы то ни было, меня рассердило то, что сказал Киеран перед тем, как закрыть дверь.
Что Кастил – единственный человек, которого я не должна бояться.
Киеран не мог ошибаться сильнее.
Я посмотрела на кровать, и сердце ухнуло куда-то вниз, словно я стою на краю Вала. Я практически видела нас, то, как мы сплелись руками и ногами, слились телами. Я дотронулась до отметины на шее, и по мне прокатилась ноющая волна. Поежилась и поискала хотя бы намек на отвращение или страх, но ничего не нашла.
Он меня укусил.
Это было больно, но только поначалу, всего на пару секунд. А потом… потом меня словно затопило жидким жаром. Никогда в жизни я не испытывала столь сильных ощущений и даже не знала, что такое возможно. Но не эффект укуса привел к тому, чем мы занимались в лесу под падающим снегом. Наши тела слились из-за моего влечения к нему. Потому что мои чувства к нему пересилили правду о том, кто он. Вот что побуждает понять, как он дошел до этого момента своей жизни и почему он теперь так поступает. Вот что подпитывает желание забыть все, кроме наслаждения, которое охватывало меня в его объятиях, когда его губы скользили по моей коже. Все, кроме мира и дружеского расположения, которые я испытывала, когда мы просто разговаривали.
Но я с ним не в безопасности.
Даже если Кастил никогда не поднимет на меня руку, я не могу забыть, кто он. Какие беды он причинил. Пусть Виктер погиб не от его меча, но его поразили зазубренные клинки сторонников Кастила. А что насчет Лорен и Дафины – двух леди-в-ожидании, которых убили во время нападения на Ритуал? Они с восторгом ждали Вознесения, но я сомневаюсь, что они знали правду. Они не заслужили такой смерти от рук Последователей, которые наверняка даже не знали, как их зовут. Опять же, они умерли не от руки Кастила, но от рук тех, кто действовал от его имени. Как я могу когда-нибудь простить ему что-то из этого?
И каждый раз, когда я думала о нем, меня уязвляло то, что он знал, как сильно я жажду свободы. Возможности хоть что-нибудь выбирать самой. От самых простых вещей – ходить куда хочу без вуали или говорить с кем хочется, до таких важных, как выбор того, с кем поделиться своим телом. Он знал, как много это значит для меня, и пытался отобрать эту свободу. Сердце сжалось так болезненно, словно мне в грудь вонзили кинжал.