Что лучше миг сегодняшний, чем вечность.
***
У тихой воды, где с листьями пруд
Ждала меня дева белёса, как труп,
В туманах вечерних среди тополей,
В платьице белом всех нежных нежней.
Сидела согнувшись на том берегу,
Ножкой босой как – то плещась в пруду,
В подол завернув пастилу и бутыль,
С волос рыжеватых сняв звёздную пыль.
Вздыхала она и плакала с песней,
Ведь, не было вечера боле чудесней
И не было рядом там с нею меня -
Я сонный в полях провожал облака,
По жёлтому пледу, да сильной ногой,
Горела звезда над златой головой,
И синью плескался всех трав аромат
И спину мне грел осенний закат,
А взгляд не потухший смотрел на луну
И думал в дороге весь путь про судьбу,
В смятеньи припав без сил у ручья
Под песни далёкие и выстрел ружья,
Жизнь спутала с волком, когда я упал
И в камни холодные дух испускал,
Когда мою рану в свинцовом дыму
Заткнула подолом та, что я не люблю.
Уж лучше б заполнила воды те кровь,
Чем жизнь мне не нужную чужая любовь.
***
Уйду бродить в медовой роще,
Где без людей жизнь много проще.
Там злобы нет, и нет обид
Там не знаком под небом стыд.
Уйду я августовской ночью,
Где путь мне звёздами пророчен.
Там в желтизне уже листва
Как плед легла лишь для меня,
И с пеной сладкого заката
С высот от громкого раската
Свежо струится синих струй
Прощальный лета поцелуй,
А губы ловят всю ту нежность
Родной земли впитав безбрежность.
И на траве средь голых ног
В пыльце с молитвой виден бог.
***
Холмы лежат в спокойствии под снегом,
Над ними: утро, вечер, ночь, звезда,
Берёзы все стоят в морозно – нежно – белом
И кроны сквозь зарю чернеют в небеса.
Там всё торжественно и чудно, всюду облака
Под ними замирает целый новый мир,
Где их стволы сковали сугробы серебра
Мороз и ветер, тихий сон внимает им эфир:
И шлёт чрез синеву к затону белый хлад
И оставляет след там в виде блеска льда,
Когда сгустится у реки чудесный зимний мрак,
То можно под луной там встретить и Христа -
Бредёт он одинок, искрит кровавый след,
Оставленный в снегу совсем босой ногой,
И так далёк Восток, и не горит рассвет,
И в чащу он пройдёт истоптанной тропой.
Не встретит никого, давно в ней нет Богов,
Остались лишь дубы, как память и как древность,
Янтарный шёпот губ и ласка нежных слов,
Рождают в их ветвях уж не любовь, но ревность.
Коснётся их Христос, согреет кровь стволы,
Но отвернёт от дуба с веток их пурга,