Пройдя по первой же ссылке, Мирон оказался на странице областной газеты, в которой была короткая статья о суде над Владимиром Хромовым, деревенским предпринимателем, так же известным как «Болотный душегуб». В статье говорилось, что Хромова судят за убийство девятнадцатилетней Марии Тимохиной, с которой он, по информации следствия, состоял в интимных отношениях. «Тело девушки так и не было найдено, сообщалось в статье, но собранные следствием улики, а также свидетельские показания одного из жителей деревни, заставили Хромова признаться в убийстве. Хромов признался, что после ссоры с Марией, он задушил ее, а тело жертвы отнес на болото и утопил в трясине. О причинах ссоры, подсудимый, давать показания отказался. Соседи отзываются о Хромове как о суровом, но справедливом человеке, и не могут поверить, что он совершил такое страшное преступление.» В конце статьи было несколько фотографий. На одной из них была изображена стройная рыжеволосая девушка, она стояла со школьным дипломом в руках и улыбалась, это была Маша Тимохина. На другой строгий усатый мужчина с густыми бровями и загорелым лицом, на третей – он же с усталой женщиной и ребенком, сощурившим глаза от солнца, это был Хромов с женой и сыном. Мирону ребенок на фото показался знакомым, он увеличил снимок и пригляделся внимательнее. Ребенку на фото было лет 10-12, но это совершенно точно был тот самый парень что приставал к Соне меньше часа назад. Дети не отвечают за дела своих отцов, но Мирон не мог отогнать от себя мысль, что чуть было не подрался с потенциальным убийцей.
– Это с генами не передается, – сам того не осознавая, тихо сказал он.
– Что? – спросила Настя, услышав шепот Мирона.
– Да, ничего, просто – начал было оправдываться он, но тут в дверях показался его отец и избавил Мирона от необходимости заканчивать предложение. Мирон встал из-за компьютера и пошел на встречу отцу. – Мне пора. – сказал он.
– Но у тебя еще 15 минут – возразила Настя.
– Да неважно. Пока! Еще увидимся.
– Мирон, постой. – громко сказала она. – Подойди пожалуйста.
Мирон удивился этой просьбе, но подошел к девушке за стойкой.
– Прости что заговорила о твоей маме. Я, иногда, не контролирую, что говорю. – смущенной сказала Настя.
– Да, ничего страшного, все норм. – ответил Мирон.
– Нет, я чувствую, что повела себя грубо. Если ты позволишь, я хотела бы, только если ты не против… – Настя от волнения вся раскраснелась и не могла посмотреть Мирону в глаза. – Я хотела бы показать тебе деревню! – почти прокричала она. А потом тихо добавила – В качестве извинения, конечно.