Хорошо подогнанное снаряжение спускавшихся к пепелищу легионеров если и звякало, то еле слышно, но Катону и эти звуки казались громовыми, отдающимися в ушах. Стараясь не сбиться с ноги, что при его широком шаге было не очень-то просто, он одновременно обводил взглядом окрестности, высматривая засаду. Смеркалось, зимний ландшафт наполнялся тенями, каждая таила угрозу, и рука юноши крепче сжимала ремень щита.
– Стой!
Гортензию пришлось напрячь голос. Ветер усиливался, относил слова в сторону. Когорта на два счета остановилась.
– Поклажу снять!
Легионеры с большим облегчением освободились от заплечных мешков. Теперь, ничем не обремененные, кроме щитов и копий, они были готовы сразиться с врагом.
– Шестая центурия, вперед!
– Вперед! – повторил приказ Макрон, и его люди, покинув общий строй, двинулись к городку.
Сердце Катона отчаянно заколотилось, нервная дрожь волнами проходила по всему его телу, казалось, в нем, пульсируя, нагнеталась энергия, готовая в любой миг разрядиться. Сразу за рвом Макрон всех остановил.
– Катон!
– Да, командир!
– Ты возьмешь пять своих отделений и войдешь через главные ворота. Я с остальными зайду в город с моря. Встретимся где-нибудь в центре.
– Да, командир, – ответил Катон, но неожиданно зашевелившийся в животе холодок заставил его добавить не по уставу: – Будь осторожнее!
Макрон приостановился и пренебрежительно бросил:
– Уж я постараюсь не оцарапаться, оптион. Но вообще-то, здесь тихо. Если где что-то и копошится, так это духи погибших. Не дрейфь, паренек.
Катон, вспыхнув, отсалютовал и обернулся к центурии:
– Отделения с первого по пятое – за мной!
Больше не мешкая и бурча под нос что-то злобное, он размашисто зашагал к главному въезду в город. Спохватившиеся солдаты заторопились, нагоняя его по сплошь испещренной ухабами и колдобинами дороге. Створки больших городских ворот были сорваны с петель и разбиты. Чтобы проникнуть в Новиомаг, пришлось перебираться через груду обломков. Вправо и влево от врытых в землю массивных столбов расходились оборонительные траншеи с невысокими насыпными валами и частично обрушенным частоколом. Легионеры молча следовали за своим оптионом, настороженно озираясь и вслушиваясь в каждый звук. Враг мог подстерегать где угодно.
Все вокруг говорило о том, что городок подвергся полному и опустошительному разгрому. Всюду валялись какие-то черепки, тряпки, осколки, клочья одежды, образуя порой целые кучи никуда не годного хлама, в какой был превращен вытащенный из домов скарб. Когда солдаты развернулись в две линии, Катон огляделся по сторонам, но нигде никаких трупов, к своему удивлению, не обнаружил. Как и наличия какой-либо живности. Зловещее безмолвие, и ни малейшего шевеления. Лишь ветерок то здесь, то там своевольно вздымал смерчики пепла.