Дождь усилился. Тайга сгустилась. Тропу окончательно размыло – сплошь камни, корни и грязевая жижа.
Даша сильно отстала от группы. Едва слышала их голоса. Стиснув зубы, она хромала по тропе, шатаясь под тяжестью рюкзака. Нога пульсировала болью, во рту появился привкус крови. Голоса стихали впереди.
Вдруг ветки встрепенулись, и появился Николай. Он сердито хмурился.
– Та-ак, – процедил он сквозь зубы, глядя на то, как Даша пытается не хромать. – Что с ногой?
– Натерла.
Даша самой стало противно, каким жалобным стоном у нее вырвалось это слово. Николай презрительно скривился.
– Тридцать три несчастья, так и знал, что не надо было тебя брать, – заявил он, покачивая головой.
– Вы меня бросите? – спросила Даша, с трудом удерживаясь от рыданий.
Николая слегка перекосило. Видно было, что такая мысль его посещала, но остатки порядочности, а хуже того – уголовная ответственность, не давали возможности осуществить эту идею.
– Нет, – ответил Николай. – Ковыляй по тропе. Мы уйдем вперед и на дневку встанем. Приготовим все. Надо тебя накормить и с ногой разобраться. Может, вообще тут заночуем, все равно из-за тебя из графика выпадаем… Чучело.
– А как мне идти? – глотая слезы, спросила Даша.
Ей было очень плохо, и морально, и физически.
– Тут тропа одна, по ней просто иди вперед, потом костер почувствуешь, – отрезал Николай.
Повернулся и ушел. Быстро, как растворился в лесу. Даша остановилась и заплакала – беззвучно, горько, как маленький ребенок. Стояла и плакала, одна среди темного леса. Совсем как Гретель, но только без Гензеля и хлебных крошек.
Даше было обидно за то, что ее мечта обернулась вкусом пепла из-за собственной глупой доверчивости и непорядочности людской. Она доверилась профессионалам, которые обещали ей заботу и приключение, а в итоге оказалось, что в трудной ситуации отвечать за нее некому, кроме нее самой. А она оказалась не готова к такому испытанию.
Даша шмыгнула носом и зашагала по тропе. Сдаваться она не собиралась – злость на Николая придала ей сил. Даша привыкла держать слово. Николай дал слово заботиться о ней и взял с нее деньги. Поэтому Даша хотела высказать ему все, что думает. Когда доковыляет, конечно.
Солнца не было, и в лесу царил какой-то странный полусвет. То ли сумерки, то ли просто пасмурно. Призрачная серость. Да еще тишина вдруг упала такая, что словно все живое вокруг резко умерло.