– Медяк с пешего! – безапелляционно потребовал он. – Аланка, там же растийским языком написано!
– Знаю, – фыркнула я. – Сама же тебе эту шильду и рисовала. За что ты благодарно разрешил мне пользоваться мостом бесплатно.
– Злая ты, – тяжело вздохнул тролль, почесывая заросшую короткой светло-бежевой шерстью лапу, назвать его конечность рукой, язык не поворачивался. – Что тебе стоит кинуть старине Румпелю медяк для поддержания штанов?
– Целого растийского медяка, – ухмыльнулась я, – тем более, что он твою мошну все равно не спасет, а штаны на тебе и так ладно сидят.
– Тогда, может, хоть кружечку глинтвейна пропустишь перед работой? – заискивающе предложил он, в надежде получить вожделенный медяк законным способом.
О… а вот это уже удар ниже пояса, ибо к глинтвейну я питала особую слабость. А к глинтвейну старины Румпеля – вдвойне. Что он туда намешивал, тайна за семью печатями, но получалось божественно. А мне, известной мерзлячке, коченеющей на противном сыром ветру за несчастные пять минут от дома до работы, жизненно требовалось согревающее. Обычно, когда мои зубы переставали стучать о край кружки, дегустация перетекала в травлю баек, коих Румпель знал великое множество, и на работу я безбожно опаздывала. Тогда мой хозяин, пан Франц Врочек, вместо приветствия привычно ворчал: «Опять с Румпелем наклюкалась». Но сегодня погода радовала, настроение стремилось к отметке «чудесно», и здравое решение не портить его недовольным ворчанием пана Франца было оправданно. Если появлюсь в лавке на час позже, благоухая вином, специями и речной тиной ворчать от будет долго. Посему, от заманчивого предложения пришлось отказаться.
– Ну чего ты сегодня такая бука? – слегка обиделся тролль. – У тебя чего, это самое?..
– Румпель, – вздохнула я, зябко кутаясь в шерстяную шаль насыщенного горчичного цвета. – Если бы у меня было «это самое», послала тебя к куцьке водзянеку>1 ещё до того, как ты открыл рот.
– Может, тогда вечерком, а?
– Подумаю, – откликнулась я, ступая, наконец, на мостовую.
– Да, и Врочека с собой захвати! Старый книгопродавец обещался зайти ещё месяц назад! – крикнул мне вслед Румпель.
– Хорошо! – я махнула на прощание рукой и поспешила через улицу к резной двери, отмечая на ходу, что пора помыть витрину и обновить товар.
Книжная лавка «У моста» скромно приютилась между массивным домом гильдии ювелиров-чеканщиков и вычурной каменкой шляхтичей Гольд-Портоницких, теряясь на фоне внушительных соседей. Резная вывеска скрывалась в тени козырька над входом, совсем не привлекая внимания. Но покупатели в лавке никогда не иссякали, а пан Врочек важно говорил, что те, кому надо, нас и без вывески найдут, а те, кому не надо, пройдут мимо в любом случае. Уж больно не любил старик праздно шатающихся особей, забредающих в лавку лишь для того, чтобы, по его словам, вытереть руки о книги.