Немцы быстро подступали к Ленинграду. 17 июля 1941 года они были уже под Лугой. Что делать с этой толпой родственников? Перевозить всех в Ленинград – некуда, да и бессмысленно ехать в перенаселенный город, который вот-вот начнут бомбить. Оставаться в Павловске тоже глупо. Все равно придется куда-то уезжать. И Фёдор принимает решение – ехать дальше от Ленинграда в Вырицу. Вырица это дачный поселок. С началом войны многие дачи пустовали и их можно было занять, чтобы жить в них. Еще Вырица была на пути к родному Витебску.
Немцы были под Лугой, но в Вырицу еще ходили поезда. Поэтому все родственники из Павловска стали перевозить свои вещи. В Вырице очень скоро появились немцы. Родственники прятались в вырытых кем-то земляных щелях. Однажды подошел немец с винтовкой и скомандовал, чтобы все вышли. Пересмотрел нет ли среди прятавшихся советских военнослужащих. Встреча с немцем закончилась без насилия.
Вскоре немцы захватили Павловск и Пушкин и окружили Ленинград. Фёдор Михайлович был всегда умным и предприимчивым. Из Вырицы он перевез всех в Сиверcкую. Это был крупный поселок с производственными предприятиями, и там можно было начать жить.
Блокадная осень и зима 1941 года
Наши родственники оказались на оккупированной территории. А наша семья оказалась в блокированном немцами Ленинграде. 1 сентября 1941 года я пошел учиться в шестой класс, но занятия в школе вскоре прекратились. Началась бомбежка города. В начале сентября немцы подожгли Бадаевские продовольственные склады. Дым от пожара был огромных размеров по ширине и поднимался на большую высоту. Мы пацаны наблюдали этот дым с крыши нашего дома и не поняли тогда, что это дым смерти города. Запасы продовольствия сгорели и сразу снизили норму выдаваемых продуктов. Потом норму снижали несколько раз и к декабрю норма хлеба составила 125 грамм на человека.
Уже в сентябре вся наша семья переселилась из квартиры в бомбоубежище. Была перенесена туда железная кровать, на которой и спали. Воздушную тревогу объявляли очень часто, поэтому пребывание моей мамы и брата в бомбоубежище было почти постоянным. Я же уходил потихоньку от мамы из бомбоубежища во двор, а потом мы с пацанами лезли на крышу дома и смотрели где и какой район бомбят.