Отторгнутый от всего, что было дорого ему на свете, гонимый тайными неприятелями, отринутый фортуной – таков был злополучный Верецци!
Стояла тишина; густой сумрак окутывал очертания предметов, когда, движимый яростным мщением, Цастроцци появился у входа в трактир, где безмятежно спал Верецци.
Он громко кликнул трактирщика. Трактирщик, которому само имя Цастроцци внушало ужас, с трепетом повиновался призыву.
– Ты знаешь Верецци, итальянца? Он остановился у тебя.
– Он здесь, – ответил трактирщик.
– Его я обрек на гибель, – объявил Цастроцци. – Препроводи Уго и Бернардо в его комнату; я буду рядом, чтобы не допустить вероломства с твоей стороны.
Они осторожно поднялись, успешно выполнили свое коварное намерение и доставили спящего Верецци к карете, которая должна была переправить жертву возмездия Цастроцци в назначенное место.
Уго и Бернардо подняли мирно спящего Верецци в карету. Несколько часов они стремительно мчались вперед. Верецци по-прежнему оставался погружен в глубокий сон, пробудить от которого его не могли никакие передвижения.
Цастроцци и Бернардо были в масках, как и Уго, принявший обязанности форейтора.
Было еще темно, когда они остановились на небольшом постоялом дворе возле отдаленной и безлюдной вересковой пустоши и, едва дождавшись перемены лошадей, вновь пустились в путь. Наконец, наступил день – дремоту Верецци по-прежнему ничто не нарушило.
Уго со страхом спросил у Цастроцци, какова причина столь необыкновенного сна. Цастроцци, хотя и был хорошо знаком с подобным явлением, мрачно ответил:
– Не знаю.
Они быстро ехали в продолжение всего дня, над которым природа словно бы задернула свой самый мрачный покров. Порой они останавливались на постоялых дворах, чтобы переменить лошадей и подкрепить силы.
Настала ночь; они свернули с большой дороги в бескрайний лес и медленно последовали сквозь густые заросли.
Наконец они остановились, вытащили свою жертву из кареты и перенесли в пещеру, зиявшую в лощине неподалеку.
Недолго пребывала жертва несправедливого гонения в сладостном забытьи, не позволявшем ей осознать чудовищность своего состояния. Несчастный пробудился – и, преисполненный ужасом, неистово кинулся искать избавления от рук злодеев.