Парень этот нравится мне очень,
Нам бы пожениться, пожениться.
Покрытая жёлтыми и белыми цветами степь колыхалась под ласковым гребнем ветра, уносившим песни Бортэ в прозрачную небесную синь. Но достигнуть далёкого кочевья песни девочки, конечно же, не могли. А если б даже каким-то чудесным образом Тэмуджин услышал, о чём она поёт, всё равно это ничего не изменило бы… Шли годы, и постепенно Бортэ стала понимать: раз Тэмуджин с родичами не приезжает к ней, значит, с ним случилось неладное. И всё же она не хотела в это верить, гнала от себя дурные мысли.
Однако мальчику не было суждено в скором времени вернуться к Бортэ, ибо его постигло несчастье, горше которого трудно и придумать. После гибели Есугея власть в племени перешла к знатному нойону10 Таргутаю Кирилтуху. Тот провозгласил себя новым ханом и – желая избавиться от будущего соперника в лице подраставшего Тэмуджина – увёл тайджиутов на новые кочевья. А семью Есугея отказался брать с собой, изгнал из племени, бросил на произвол судьбы. В одинокой юрте посреди степи остались две вдовы багатура, Оэлун и Сочихэл, а с ними – старая рабыня Хоахчин и целый выводок ребятишек. Пятеро детей было у Оэлун: сыновья Тэмуджин, Хасар, Хачиун, Тэмуге и дочь Тэмулун. А Сочихэл имела двоих сыновей: Бектэра и Бельгутея.
Уходя, тайджиуты вдобавок ко всему ограбили несчастных вдов, угнав у них весь скот.
Известно, перед людьми слабый всегда виноват. А осиротевшую семью Борджигинов теперь было некому защитить.
***
Чем было жить несчастным изгоям?
– Скорей бы мне уснуть в последний раз, чтобы никогда уже не просыпаться в этом мире! – сокрушалась Сочихэл. – Нам некуда идти, не у кого просить помощи!
– Бывает только неправильный путь, но не существует безвыходных положений, – утешала её Оэлун. – Что нам остаётся? Надо крепиться, покуда есть силы. Мы должны жить ради наших детей, мы не имеем права оставить их на погибель.
– О, теперь их тоже ждёт безрадостная доля!
– Ничего не поделаешь, Сочихэл. Так уж устроен мир: в достатке живут только семьи ханов и нойонов, а участь простых людей в тайджиутском улусе11 немногим лучше, чем у нас с тобой.
– Но мы-то с тобой не простые люди!
– Да что уж теперь вспоминать об этом. Вся наша знатность осталась в прошлом, из разбитого кувшина не напьёшься.
– То-то и оно, что сегодня не найти кого-нибудь, чьё положение хуже нашего. Даже самым ленивым и немощным живётся голодно лишь перед весенними травами, когда в семьях подходят к концу припасы. А у нас ничего нет, мы сейчас никто: нищие вдовы, всеми обобранные и покинутые.