Баллада о Топорове. Стихотворения, воспоминания, статьи - страница 13

Долго он молчал. Мы сидели с ним в школе, просторной и чистой, в пустом классе, он за учительским столом, я на передней парте, пахло ремонтом, солнечные квадраты лежали на крашеном полу, а впереди висела черная, не тронутая еще мелом, блестящая доска… Я думал об этом споре длиною в жизнь. Худший враг любого, даже самого хорошего дела – тупой исполнитель. Давно уже сказано: заставь его богу молиться, он и лоб расшибет. И ведь что характерно: не себе – настолько-то он не дурак! Все другим норовит расшибить. И оправдание наготове: он не сам придумал, его «заставили». Заставь дурака… А кто победитель? – думал я дальше. Макаренко – победитель. Циолковский – победитель. Потому и забыты гонители их, что повержены. Топоров – победитель. Так было, так будет. Так должно быть.

– М-да… – сказал он наконец. – Вот уж действительно гора с горой не сходится… Я ведь тогда письмо к вам написал. В газету «Известия ЦИК», так называлась. Отразил ошибки… Конечно, как я тогда понимал.

– Получили ответ?

– Я политическую дал оценку, с точки зрения обостренной классовой борьбы, – сказал он. – Идейно написал, а ответ был несерьезный, я помню… Дескать, вы беретесь судить о Топорове, который на десять голов выше вас, а в вашем письме, письме учителя, шесть грамматических ошибок. И все. И подпись: А. Аграновский.

…Много раз меня путали с отцом: у нас ведь имена начинаются с одной буквы. В тот год, когда умер отец – в командировке, в деревне Большое Баландино, – в тот год вышла моя первая книга, отец еще читал ее. В одной из рецензий было написано:

Меня часто путали с отцом, который был мне учителем и самым большим другом, но никогда еще, пожалуй, я не ощущал с такой ясностью, что стал продолжателем дела отца.

– Вы знаете, статью о Топорове писал не я, – сказал я этому человеку. – Статью писал мой отец. И письмо вам писал мой отец. Но я написал бы то же самое. Слово в слово.

Аграновский А. Д. Автор фотографии неизвестен. Общественное достояние.

Была сильная вьюга.

Помещение, в которое я попал, оказалось квартирой ночного сторожа. Старик долго кряхтел, помогая мне стащить заиндевевшую шубу, и, отчаявшись справиться, кликнул дочурку лет четырнадцати.