От проплывающих окрестностей невозможно было оторваться – снег всему придаёт таинственности, хотя для него они всегда и без снега таинственны, даром что уже стали привычны глазу. Как там? – Меня влекут дороги Подмосковья, как будто в них… закопан древний клад?.. Или – в них я закопала клад? Точно не вспомнить, но чувство именно такое. Неудивительно – ведь земля эта, как-никак, и не в обиду вам, Анна Андревна, для матери-истории будет поценнее ваших питерских широт…
Вот только подумать – селились, как раскопали учёные мужи, со времён тут воистину незапамятных – аж пять тыщ лет назад, вообразить нереально. Фино-угры – как вроде бы считается, назвавшие главную тутошнюю реку Мос-квой («вода, сырость») … Славянские вятичи с кривичами, чьих костей из местных языческих курганов, вместе с бронзовыми поясными пряжками, височными серебряными кольцами, гривнами из витой проволоки предостаточно лежит под стеклами местных краеведческих музейчиков, и чья версия «моск» – мозглый, промозглый, сырой, топкий, слякотный – нам лично представляется более близкой к истине… Наконец, ещё вроде и представители балтийских каких-то племён – короче, все те, что, благополучно перемешались в тесто, из коего, собственно, и выпеклось нечто, названное после великороссами. Из этих, стало быть, дрожжей, на этих самых равнинах…
И сколь бы, значит, мелкое это селение на упомянутой реке, от которого в данный момент удаляемся на северо-восток, не ширилось, не укреплялось, и кем бы столь же бесконечно не бывало оно атакуемо – всё это, похоже, не слишком задевало здешние, окружавшие его, поселения – редкие, точечные… Ибо – несложно насельнику схорониться вместе с нехитрым скарбом там, где не пройти никакой неприятельской коннице: тёмный ельник, сосновые боры, волшебные берёзовые рощи, но чаще всего – нескончаемый смешанный лес, с глубокими оврагами, потайными охотничьими тропами, болотами, где до сих пор можно запросто сгинуть без следа…
Потом всё, конечно, разрослось – постепенно, очень постепенно – монастыри, крупные сёла на торговых путях: те же Мытищи с пресловутым чаепитием, та же вотчина боярина Морхинина по прозвищу Пушка – основателя рода, откуда наше всё… Ведь не один же неизменный Ганнибал, только и поминаемый, аж достали, в этом роду имелся; Ганнибал-то как раз – эпизодическое лицо с материнской линии, и только; просто оказалось лицо это в ряду прочих самым заметным по причинам чисто физического свойства…