Девушка с видом «Что же я делаю?!» пробормотала: «Я сейчас!» и поспешила на свои поиски. Вернулась, к счастью, быстро, катя коляску, в каких возят детей где-то от года и выше. С явным облегчением обнаружила, что все и всё на месте, и даже робко улыбнулась.
– Похоже, он пригрелся. Как его зовут-то, я не расслышал?
– Терентий.
– Надо же, Терентий! Ну, и меня не хуже – Ксаверий. Хотя все обычно Саввой называют. А вас как?..
– Юлия. Ой, да он у вас заснул, кажется!..
– И хорошо, пускай себе. Только тогда – услуга за услугу: у меня вот в этом кармане сотня должна лежать. Выньте, пожалуйста, и заплатите мне за мобильник, я вам номер продиктую.
Савва кивнул на стоявший невдалеке автомат и повернулся к ней левым боком, продолжая держать ребёнка двумя руками. Девушка неуверенно выудила из кармана его куртки купюру и покорно пошла к автомату, он – следом.
Там она выказала свою неумелость – впрочем, это объяснилось тем, что сама, оказывается, пока привыкла оплачивать телефон в кассе отделения Евросети – не всех их, получается, ещё позакрывали. Он терпеливо диктовал и подсказывал, на какие кнопки нажимать. Завершив, наконец, оплату, девчонка вложила ему чек в тот же самый карман. Потом, не выпуская его из поля зрения, загрузила все пакеты в коляску; привстав на цыпочки, поправила мелкому капюшон. Тогда они, наконец, двинулись к выходу – прямо семейная идиллия со стороны!
Позади остался проклятый ангар, шумный, яркий, бестолковый; впереди – тьма, разреженная фонарями, тишина, редко проезжающие машины. И непрекращающийся снежок.
– Вам куда, Юлия? – осведомился он, предполагая ссадить дитя на коляску, предварительно получив свой пакет, потом поздравить с Наступающим и распрощаться. Он был уверен, что они откуда-то из близлежащих домов.
– Нам… на ту сторону.
– За линию? В посёлок? Надо же, и мне туда!
Девушка бросила на него недоверчивый взгляд, снова заметно замкнувшись.
– Мне в Добролюбовский переулок. Я там живу теперь, с осени. А вы?
– На Полежаева, – не сразу вымолвила та.
– По-моему, это рядом где-то. С Серафимовича свернуть, да? Кстати, вы не знаете, почему все улицы сплошь писательские имена носят? Если не считать Ленина с Энгельсом, и ещё эту… Старых большевиков?
– Точно не знаю. Там, кажется, раньше писатели отдыхать любили…
– Но вряд ли Добролюбов с Полежаевым, – усмехнулся он.