Абреки посмотрели друг на друга. Один из них убрал ножницы обратно в карман.
– Это значит ты, этот Хайрулла. Наслышаны о твоем мужестве, и, видимо, не пусты эти разговоры.
– Проходи! Расслабься. Покушай с нами. Къонаха (чеч. настоящий мужчина) он остается им в любых условиях. Мы действительно наслышаны о тебе.
– Мне бы намаз сделать?! – тихо произнес Хайрулла. Один абрек быстро вскочил и подал ему четки и молельный коврик. Хайрулла совершил намаз, покушал вместе с абреками. Они поинтересовались его жизнью, семьей, затрагивая болезненные струны его сердца. Сглотнув какой-то непонятный ком обиды, Хайрулла ответил:
– Умерла у меня жена, троих детей оставила. Старшему сыну около пятнадцати, есть близнецы мальчик и девочка пятилетние. Засиделся я с вами. А это опасно и для меня, и для вас. Не дай Аллах коня моего обнаружат или следы. Пожалуй, пойду я. А вы берегите себя… и запомните раз и навсегда Хайрулла не предает! Мужчины встали. Каждый из них крепко пожал ему руку. А один из абреков при выходе тихо окликнул его.
– Хайрулла! Он оглянулся.
– Женись обязательно, Хайрулла, слышишь? У тебя должно быть много сыновей…
Хайрулла спешно покинул стан абреков. Возвращаясь обратно к лесу, он встретил группу конвоиров, по речи понял, что русские.
– В старой пещере смотрел? – спросил один из них, еле удерживая, рвущегося вперед коня.
– Да, смотрел. Там никого. Я лес не успел прочесать. Там выстрел был слышен, конь мой еще напугался, – искусно соврал Хайрулла.
– К лесу!!! – скомандовал его собеседник. И солдаты с шумом ускакали.
С сердца отлегло. Тревога отпустила Хайруллу. И он направился к дому. Издали заметил в окне снующую Написат. Семья радостно его встретила. Один Анас сидел в углу, насупившись.
– С этим что случилось? Побил что ли кто? – спросил Хайрулла, кивнув в сторону мальчика.
– На меня обижен. Хочу завтра вместе с Асет на базар в Шатой съездить, кое-что прикупить им, совсем обносились. А Анаса решили дома оставить. С двумя детьми сложно мне будет, да и сорванец он. Вот и дуется на нас, – ответила Написат.
– Да зачем тебе этот Шатой. Поедешь со мной на работу, вместе будем делами заниматься. Не мужское это дело – с бабами по базару ходить, – сказал Хайрулла.
Анас не верил своим ушам. Озорной блеск в серых глазах пацана, наверное, осветил бы и безлунную зимнюю ночь.