– Не знал.
– Хотел обратиться? Могу дать адресок.
– Хорошо, прижмёт, обращусь.
– Чем поделишься? Скучно стало, или заботы одолели?
– И дела… и скучно. Как в вашей проф-сфере? Проблемы имперские…
– Работы прибавилось, это нормально в обстановке пандемии. Но бюрократизм напрягает. Циркуляры, указания, рекомендации. И всё это под личную роспись, с обязательным исполнением, с приложением Цур-кода…
– Значит… У кого такое рвение?
– Комиссариаты расширили полномочия, теперь не знаешь, кто выше, министр импер-безопасности, или санитарка Наташа Патерфильд! Не предложишь по глотку выпить?
– Меня поразило количество людей в форме, в основном импер-гвардии. Откуда они взялись? Такое впечатление, что из питомников.
– Хомлы.
– Не понял?
– Народное название. Сокращение от человек-закон. Всё просто, импер-политика терпит крах, внутригосударственное положение накаляется, самый верх боится импичмента и, как следствие, ответственности за развал экономики.
– Значит, эти хомлы – гарантия безопасности?
– Это палка о двух концах. Когда палке дают слишком много власти и право выбора, она начинает думать, или крушить всё подряд, не разделяя своих на наших. У хомлов тоже есть родственники, друзья, знакомые…
– А экономика в самом деле развалена?
– Ты вчера родился? Откуда, по твоему, власть берёт деньги? А ей надо много денег, хотя-бы на содержание хомлов, а их уже почти четверть взрослого населения. С лояльных граждан много не возьмёшь, хотя штрафы тоже растут, как снежный ком с горы. Лояльность сходит на нет, граждане прячут доходы, налогов в казну поступает всё меньше, и началось грабиловка, выгребание карманов у частного бизнеса. В последний год уничтожено около тридцати процентов предприятий, работающих на удовлетворение запросов простых людей, увеличивается приток импорта, а свои производители пополняют армию безработных. Здесь уже ведомство Наташи Патерфильд старается, землю роет, прямо охота на ведьм. Ты где был последний год?
– За компьютером, – признался Дэлл, доставая из бара бутылку коньяка, – И проснулся, будто на вражеской территории!
– Неплохо живёшь, «Тенесси»! – восхитился Грегор. – Писательский труд тяжёл, но доходен?
– Ошибаешься. Я в заднице. Последняя книжка издана год назад… И всё. Правда, есть кое-что, но пока туман.
– Творческий кризис? Выкрутишься! Сам говоришь, что-то есть. Интересное? Или эпохальное?